Где Цезарь кровью истекал
Шрифт:
— Негодяй! Как вы смеете сомневаться в слове Осгуда?! Ну ладно, придётся отобрать у вас эти деньги, раз они столько для вас значат. Поручительство отца вас устроит?
— Так ты и впрямь хочешь держать пари?
— Ещё как!
— На десять тысяч долларов? В присутствии всех свидетелей?
— Да.
— По рукам. Если отец за тебя поручится, пари принято.
Клайд резко повернулся и, не прощаясь, зашагал прочь. Бронсон отставил стакан и последовал за приятелем. Нэнси чуть задержалась, пока вежливо прощалась со всеми. Едва она исчезла из виду, Монт Мак-Миллан поднялся и обратился к Пратту:
— Я знаю этого молокососа сызмальства. Пойду-ка попробую уговорить его не делать
И вышел следом.
— Тут попахивает какой-то грязной игрой, — задумчиво проронила Лили Роуэн. Взглянув на меня, она похлопала по сиденью кресла, только что покинутого Джимми Праттом. — Идите сюда, Эскамильо. Сядьте и объясните мне, что нас ждёт.
Я приподнял свой костяк, грациозно проплыл к девушке, плюхнулся рядом, завладел её левой рукой и принялся внимательно изучать ладонь.
— Дело обстоит так, — начал я. — Какое-то время вы будете счастливы, потом, однажды, путешествуя под водой, натолкнётесь на лысого незнакомца, сидящего верхом на бурой водоросли. Вы, естественно, решите, что это Вильям Бибе, [4] но он обратится к вам по-русски. Хотя русский вам неведом, вы подумаете, что поняли, о чём он толкует, а потом, к своему ужасу, убедитесь, что жестоко заблуждались. Дайте-ка другую ладонь для сравнения…
4
Бибе, Чарлз Вильям (1877–1962), американский натуралист и писатель. В 1934 году спустился в батискафе на глубину 1 километра.
Тем временем Джимми Пратт страстно наставлял своего дядю:
— …обозвал вас негодяем, и это ему сошло с рук! Да я готов был растерзать его! На вашем месте я бы так ему врезал!
— Ладно, Джимми, — примирительно сказал Пратт. — Ты бы не посмел поднять руку на Осгуда. Успокойся, мой мальчик. Кстати, уж коль ты так воинственно настроен, может быть, поможешь нам постеречь быка? Боюсь, что придётся всю ночь глаз с него не спускать.
— Вообще-то, дядя… — замялся Джимми, — дело в том… Я уже говорил, что не одобряю вашей затеи… Такой бык… Как-никак чемпион…
— Так ты отказываешься?
— Я не хотел бы в этом участвовать, дядя Том.
— Что ж, ладно. Надеюсь, мы и сами справимся. Как считаете, мистер Вульф, имею я право съесть собственного быка?
Вульф пустился в пространные философские разглагольствования о писаных и неписаных законах, моральной ответственности и бычьей генеалогии. Слушатели его напыщенной и возвышенной речи уже начали недоумевать, что совсем недавно переживали из-за таких пустяков, как ссора Пратта с Осгудом, поглощение бифштексов или пари на десять тысяч долларов. Закончив монолог, Вульф обратился ко мне со следующим предложением: поскольку мы приняли любезное приглашение мистера Пратта отужинать с ним, нам не мешало бы переодеться, для чего следовало доставить из машины наши вещи. Джимми предложил было свои услуги, но Каролина настояла на своей кандидатуре, поскольку именно она подрядилась отвезти нас в Кроуфилд. С террасы мы ушли вместе, пересекли широкую лужайку, миновали кусты и цветочные клумбы и вышли по усыпанной гравием дорожке к гаражу, в котором стояла знакомая нам жёлтая машина по соседству с большим закрытым автомобилем. Увидев поодаль, под деревьями, свежую земляную насыпь и разбросанные кирки с лопатами, я остановился. Я заметил груду земли, ещё когда нас везли к дому, но тогда не задумался о её назначении.
— Это и есть яма для барбекю? — поинтересовался я.
Каролина кивнула.
— Я лично считаю, что всё это ужасно, но не могу придумать подходящей отговорки, чтобы отказаться от участия в этом пиршестве. Залезайте
Когда мы выехали на дорогу, я спросил:
— Конечно, это не моё дело, но привычка копаться в человеческих натурах делает мой вопрос непраздным: что всё это значит — погоня за рекламой или попытка утереть нос Осгуду-старшему?
— Не знаю. Извините, меня сейчас другое беспокоит…
Я замолчал. Минуту спустя мы прибыли на место аварии. Каролина развернула машину перед останками нашей. Я выбрался наружу. Деревья и телеграфные столбы, озарённые последними лучами заходящего солнца, отбрасывали длинные тени на зелёный ковёр пастбища. Вдалеке, на другом конце пастбища, я разглядел Монта Мак-Миллана, который внимательно смотрел в нашу сторону. Недалеко от валуна величественной поступью прогуливался бык, казавшийся ещё крупнее, чем прежде. Теперь, когда мне ничто не угрожало, я готов был признать, что он красавец.
Перетащив два чемодана, оба саквояжа, опрыскиватель и корзины с орхидеями, я запер машину, мысленно распрощался с быком, которого следующий раз мог увидеть лишь в виде бифштексов по цене четыреста пятьдесят долларов за порцию, и занял своё место возле мисс Пратт. Я по-прежнему не раскрывал рта, выжидая, пока к моей спутнице вернётся доброе расположение духа. Прошла целая минута, прежде чем Каролина повернула голову и заговорила:
— Хотите знать, о чём я думала?
Я вежливо кивнул.
— О Лили Роуэн.
Я снова кивнул:
— Она называет меня Эскамильо. Поведала, что завтра вы собираетесь на ярмарку, и пригласила отобедать с ней вдвоём.
— И что вы ответили?
— Вежливо отказал, поскольку не умею себя вести за столом. К тому же не люблю желающих угоститься за мой счёт.
Каролина фыркнула.
— Она не из таких. Лили сама оплатила бы чек. Она богата. Несметно. Быть может, даже миллионерша, точно не знаю. Но она — вампир. Держите ухо востро.
— Она впивается в горло и пьёт кровь?
— Понимайте, как знаете. Прежде разговоры об опасных женщинах я считала романтическими бреднями. Но Лили Роуэн и впрямь опасная женщина. Не будь она столь ленива, она погубила бы многих мужчин. Я могу назвать как минимум троих, кому она вскружила голову. Вы сегодня видели Клайда Осгуда. Он, конечно, не прирождённый аристократ, но человек вполне приличный. Ему двадцать шесть лет, как и мне. Многие поколения Осгудов владели этой землёй, да и сейчас у них несколько тысяч акров. Закончив колледж, Клайд обосновался здесь и принял дела своего отца, который ударился в политику. Говорят, Клайд поначалу неплохо справлялся. Но два года назад во время поездки в Нью-Йорк он познакомился с Лили Роуэн. Видно, он ей приглянулся. Но она вовсе не впилась ему в горло. Просто проглотила вместе с потрохами. А прошлой весной выплюнула. Согласна — это не пример изящной словесности, но можно ли изящно описать повадки жабы? С тех пор Клайд сюда не возвращался; он слонялся по Нью-Йорку, то пытаясь её увидеть, то, наоборот, пытаясь её не увидеть. Не знаю, чего он сюда прикатил? Быть может, прослышал, что Лили здесь. — Она умолкла.
— Об этом вы и думали всю дорогу?
— Нет, это только вступление. — Она пристально посмотрела мне в глаза. — Вы ведь детектив, не так ли?
— Угу. Двадцать четыре часа в сутки.
— И вы… можете хранить тайну?
— Конечно, если это тайна.
— Так вот, Лили Роуэн пытается завлечь моего брата Джимми.
— Ну и что? — Я удивлённо приподнял брови.
— Я не хочу, чтобы она его окрутила. Я надеялась на его здравый смысл, но, видимо, зря. К тому же я думала, что он влюблён в Нэнси Осгуд. А месяц назад Лили повела его осаду. И Джимми… даже Джимми наверняка не устоит. Чёрт бы её побрал! И как ей это удаётся? Будь она проклята!