Где-то поодаль от мира
Шрифт:
— Оплачиваем пополам, — и очаровательно улыбнулась. — Не думай, что ты мне не нравишься, но это один из моих принципов.
— Ну, пополам так пополам, — согласно кивнул я, выкладывая на стол серебряную монетку в пятьдесят центов. Вера положила к ней пяток медных десятицентовиков. Не сказать, чтобы дорогой ужин, основная стоимость — водка. Но кормежка на самом деле весьма неплоха.
Вышли из столовки мы спокойно, кузнец с компанией с нами даже вежливо попрощались, на что мы тоже вежливо ответили. Может, и неплохие ребята. Особенно, когда спят зубами к
В гостинице нас встретила хозяйка. Выдала нам ключи, и не выдержала, поделилась.
— Знаете, я не очень поверила вам, когда вы сказали про головану. Но когда я увидела, как она после похода на улицу сначала моет лапы, а потом их тщательно вытирает — я поняла что не права. Таким трюкам собаку не научить. — И Марта покачала головой. Потом кивнула на пакеты, аккуратно сложенные сзади стойки. — Это ваши покупки. С обновками.
Поблагодарив, и разобрав пакеты, мы пошли по номерам. Вера коротко чмокнула меня в щеку, звонко зевнула, и пошла в номер.
Я тоже, открыв дверь и поздоровавшись с сонной голованой, сложил обновки, выложил перед Гердой кус копченой оленины, разделся, и завалился в кровать. На чистое белье, на мягкий матрас. Какой кайф все-таки! Через пару минут я уже спал. Правда, перед этим я поставил около кровати заряженный дробовик, а револьверы положил на прикроватную тумбочку.
Проснулся от бьющего в глаза света, да и организм устал проситься на задний двор этой гостиницы. Так что пришлось вставать, ополоснуть личико под латунным умывальником, надеть штаны и шинелку, бросить через плечо ремень с револьверами и топать к удобствам.
Внизу поздоровался с хозяйкой, потрепал по макушке Герду, которая обосновалась на массивном кресле в холе, и через вторую дверь вышел на задний двор. Мне вот интересно, тут хоть где-то до унитазов цивилизация дошла? Или и зимой придется орлом над толчком тужиться?
В принципе, утро дальше прошло совершенно спокойно и буднично. Вера, как оказалось, уже ушла к местному главному эскулапу, и у меня внезапно образовалась прорва свободного времени. Хватило, чтобы перебрать вещи и одежду, перечистить оружие, вычистить сапоги до блеска, выгладить новые джинсы и рубашку, надеть их, и, свистнув Герду, пойти на прогулку по городу. А то Звонкий ручей я толком и не рассмотрел. Да и позавтракать нужно. А потом до конюшни, проверить лошадку и ослика.
Полные хорошего настроения и классного омлета, мы с Гердой дотопали до конюшни. Осел был вполне себе доволен жизнью, жевал сено и дремал, а вот лошадка нам обрадовалась. И когда привязаться успела? Ткнулась носом мне в плечо, выманивая подачку, так что пришлось отдариваться хорошо посоленной свежей горбушкой.
— Доброго утра, — вытирая руки клочком сена, к нам с Гердой подошел хозяин конюшни, довольно пузатый лысый дядька годов от полусотни до сотни, тут точнее сейчас не скажешь. — Проведать пришли, или прокатиться? Хорошая кобылка, добротная. Жаль, что ее осел огулял.
— А вы откуда знаете? — удивился я, так как такими подробностями я не делился. Погладил кобылу по загривку, и пузан всучил мне грубую щетку, показав, как надо вычесывать ей шерсть.
Пока я выглажывал кобылу, мыл ей всякие интересные места (вот попал, так попал, это не глайдер или мобиль мыть), проверял под руководством пузана подковы, Герда забралась на небольшой стожок сена, и дрыхла бессовестным образом. Ровно до тех пор, пока спрыгнувший с балки огромный черный котяра с кисточками на ушах не решил ее проучить.
То, что было потом, сложно рассказать. Визг, рявк, шип, рык. При этом ни голована, ни кот с места не тронулись, застыли друг напротив друга. Только оскаленные, весьма внушительные зубы Герды, и вздыбленная шерсть и торчащий распушенный хвост кота говорили, что разговор шел на весьма повышенных тонах.
— Том, успокойся! — Пузан бережно снял со стога взбудораженного кота, а я так же аккуратно снял Герду. Какое-то время мы успокаивали зверюг, причем пару раз я чувствовал чужое раздражение. Не Герды, у той злость уже практически улеглась. С удивлением я глянул на кота, который, встретив мой взгляд, совсем по-людски фыркнул. Герда послала образ мокрого, со слипшейся шерстью противника, я уловил образ кота, развалившегося на ветке и дразнящего своим хвостом беснующуюся Герду. Ни фига себе!
— А ваш кот модификант, что ли? — осторожно спросил я у хозяина, поглаживающего уже окончательно расслабившегося кота.
Тот удивленно глянул на меня, на Герду, приподнял выгоревшие белесые брови, и кивнул. Потом протянул мне руку.
— Сэм Браун, хозяин конюшни. Это Том, мой кот. Да, он модификант, он со мной котенком прибыл. — Вот это да! Если голованы — редкость, то коты-модификанты редкость неимоверная. Надо же, как угораздило. Как говориться в древнем мультике, «это жжжж неспроста!»
— Матвей Игнатьев, пока просто отдыхающий новичок. Это Герда, голована. — Я пожал крепкую, в сухих мозолях, руку толстяка. Кот недовольно фыркнул, Герда просто приподняла верхнюю губу, вроде как ласково улыбнувшись, обнажив клыки. — Ну, в принципе, хоть у Герды и увечье, то в схватке против кота я бы поставил на Герду, тем более что она с пумой уже схватывалась. Фактически, она меня спасла. Так что, их надо бы познакомить и представить.
— Серьезно с пумой? — Сэм уважительно покачал головой, а его котяра прислал волну недоверия. На что Герда повернулась боком, демонстрирую шрамы. — Ну, Том, ясно? И вообще, так себя вести с разумными гостями невежливо, давайте миритесь и знакомьтесь. — И хозяин поставил кота на засыпанный соломой земляной пол конюшни.
Кобыла, про которую все забыли, фыркнула теплом мне в волосы, и толкнула в спину. Легонько так, вроде как одобрительно. Переступила с ноги на ногу, и тихонько заржала. Ей в ответ с другого конца конюшни отозвался мощный каурый жеребец. Словно дразня его, проснулся осел, оглушив своим истошным «Йиииа».
— Весело тут, — поглаживая гриву своей лошади, заметил я.
— Зато душевно и спокойно, — ответил Браун, подняв снова кота на руки. Поглядел на меня, на мою кобылу. — Ты как, верхом ездить умеешь?