Где-то поодаль от мира
Шрифт:
— Тихо, не мешай. — Вера, прикрыв глаза, провела руками над картой, едва ее не касаясь. Сначала от центра, потом по радиусы. Открыла глаза, уверенно ткнула тонким пальцем с грубо обрезанным ногтем в две точки на карте. — Тут и тут точно что-то есть. Как раз ваши зимовки, кстати. И вот здесь, но тут что-то другое, — палец девушки перекочевал через изображение леса, уткнувшись в небольшую деревню.
— Ну, нам сюда не надо, наверное. — Я поглядел на значок, отображающий десяток домов. — Бог его знает, кто или что тут у того людолова было. Может, подруга по жизни, может, свинья любимая. Пусть останется тайной, не стоит искать приключения на пятую точку.
— Ага. — отчеркивая карандашом указанные Верой зимовки, довольно промурлыкал Федо. — Вера, с тобой здорово такие загадки разрешать. Раз, и что-то есть. Здорово.
Вера молча посидела, подставляя лицо холодному ветру. Потом повернулась к нам, и предупредила.
— Парни, там может быть совсем другое. Я же не знаю, что именно «засветилось».
— Неважно. Главное — что-то есть. — Разглядывая под синим светом карту, ответил я. Карта, кстати, старенькая, склеенная из нескольких, со множественными помарками и пометками. Часть была подписана, часть просто была. Нужно будет постараться разобраться в них. Сложив ее, я протянул было ее Федору, но тот оказался.
— Нет, спрячь себе в планшетку. Там надежнее будет. — И Федька встал, зевая. — Ладно, ребята, пошел я спать. Вера, ты сразу бери побольше теплого, и Герду не отпускай. У бугра не зря кости ломит, это проверено опытом. В любой момент может заморозок тюкнуть, проснешься, а кругом иней. Замерзнуть насмерть можно элементарно, так что береги себя. Пока.
И, подхватил свой дрын, перепрыгнул на соседний плот.
— Вер, ничего, я вами еще посижу? — Неохота мне уходить. С Верой и Гердой как-то тепло и комфортно.
— Да сиди, разве я против, — девушка улыбнулась. Помолчав, спросила, трепя уши Герде. — Матвей, если не секрет, тебя за что сюда?
— Мою девушку фактически убили. — Горло перехватило от воспоминаний. Прокашлявшись, я продолжил. — Ударили, она упала, виском на торчащий кусок железа. Дело в нижнем городе было, там хлама навалом. Повредило мозг, настолько, что полгода спустя она еще была подключена к аппаратуре. Ей импланты вмонтировать не могли, смысла не было, связи не восстанавливались. Точнее, очень долго. Я сюда попал, она еще была в коме. Так вот, я убил всех пятерых. Меня поперли задним числом с флота, уволили за превышение служебных полномочий при абордаже. И вкатали пожизненное, отправив сюда. Я так и не знаю, что с Ларой.
— Извини, я не знала. — Вера положила свою руку на мою ладонь, сжавшую цевье мосинки. — У тебя нет ничего, что имеет отношение к Ларе? Ее вещь, фотография, например? Я могу попробовать узнать, что с ней. Но гарантировать не могу, тут очень зыбко. Сам знаешь, менталистика и телепатия совершенно не изучены. Их недавно перестали называть колдовством и экстрасенсорикой, и то хорошо.
— Вот, — я вытащил из внутреннего кармана рубашки конверт с фотографией Лары. — Только темно, едва лицо видно.
— Ничего, — улыбнулась Вера. Положила ладонь на фотографию, закрыла глаза. Долго молчала. — она жива и нежива. Металл и кожа. Знаешь, похоже, она киборг. Ну, мы сейчас все в принципе киборги, если наши нейросети и импланты учитывать, но у нее намного сильнее. Я подобное ощущение встречала у одного парня, которому половину тела на механизмы заменили. Похоже, твоей девушке удачно вживили импланты.
— Бывшей девушке. — Я посмотрел на звезды, которые висели в небе и отражались в воде, плещущей в крайнее бревно. — Бывшая, Вера. Не забывай, у меня пожизненное, во-первых. Во-вторых, у нее наверняка огромные провалы в памяти, после восстановления связей и навески имплантов. В-третьих, эта планета под Эдиктом. Так что бывшей девушки.
— И еще, Матвей. Рядом с ней есть еще жизнь, совсем чистая, нежная. Ребенок. Она ждала ребенка? — Вера поглядела на меня.
А у меня с души упал огромный, размером с хороший астероид, камень. Все нормально!
— Да. Мне сказали, что недельная беременность. Я оставил все ей, переписал имущество, лишь бы их спасли. Видимо, хватило, — Я прислонился к стенке шалаша. — Спасибо тебе, Вера. Ты мне очень хорошую весть сегодня подарила.
— Пожалуйста, — улыбнувшись, Вера поцеловала меня в щеку. — а теперь, если ты не возражаешь, мы с Гердой спать укладываться будем. — И она гибко встала.
— Пока, — я тоже встал, потянулся. — Солдат спит и ест, когда есть для этого возможность. В остальное время он ищет эти возможности.
Девушка засмеялась, и нырнула в шалаш. Герда подошла ко мне, потерлась мордой об колено.
— Не извиняйся, я тебя бы сам попросил ночевать с Верой, — едва слышно прошептал я ей, гладя голову. От голованы пришла волна тепла и преданности. И про девушку, что она очень хорошая. — Вот это мне и странно, подруга. Ладно, иди, грей и охраняй. — И я подтолкнул Герду к шалашу.
А сам, тоже подхватив свой уже надоевший шест, накинул на плечо винтовку. Нужно будет ремень хороший заказать у шорника. Регулируемый, с возможностью упора локтя, а для дробовика ремень-трехточку. Все едино дробан я на груди ношу, стволом в низ.
Федька то ли оказался пророком, то ли он настолько хорошо изучил кости нашего бригадира. Но факт остается фактом, он как в воду смотрел. Утром я проснулся от морозной свежести.
Выползя на свет божий из-под шалаша, я поморщившись поглядел какое-то время на сверкающее солнце. Оно было везде — в небе, в бликах на волнах, распалось сверкучими блестками по льдинкам, намерзшим на края плотов.
— Привет, Матвей, — от дымящегося очага поздоровался Марк, одевший лохматую душегрейку из шкуры какого-то здешнего обитателя. Повар помешал в котле кашу, и продолжил. — Хорошее утро, когда встал я, минус пять было. Сейчас плюс один, на солнышке. Все, зима на подходе.
— Долгая она здесь? И холодная? — Я поплескался у края плота, умыв лицо. Холодная вода мгновенно освежила и взбодрила, прогнав остатки сна.
— Да не очень. Градусов пятнадцать-двадцать, очень редко до тридцати. Снега порой наваливает немало, и паводки бывают серьезные. Но Звонкий ручей стоит высоко, нам они не страшны. Вот мост через саму речку, Звонкий ручей, пару раз смывало на моей памяти. Это было пять лет назад, и в прошлом году. Так его за неделю снова ставили, тут же особо тяжких грузов нет, максимум пару тонн на дрогах привезут. — Марк попробовал с краешка шумовки распаренный рис, кивнул, и закрыл крышкой котел, после чего выгреб угли из очага и выкинул их за борт. — Через полчаса завтрак, так что можешь будить Веру. Вот хорошая девчонка, но до горшка через ее плот идти надо, неудобно — жуть.