Ген свободы
Шрифт:
— Разве какой-то городской возмутитель спокойствия — вам свой? — деланно удивился шеф. — Поверить не могу!
— У него-то и мозги, и призвание для полетов есть, — пояснила Жанна. — Выдать такого — позор.
Воистину, век живи — век учись. До сих пор я никогда не задумывалась, насколько другие генмоды — кошки и собаки — переняли не только человеческие привычки, но и человеческую этику. У птиц же, казалось, нормы и правила морали разительно отличались.
— Хм, — проговорил шеф, словно бы задумавшись, хотя я по опыту знала, что таким тоном он излагает
— Опять пятеро на одного? — встопорщила перья Жанна. — Еще чего!
— Один на один, — серьезно сказал шеф. — Мое слово. На сей раз мы выставим только один аэромобиль и одного пилота.
— Хм… — пробормотала грачиха. — Ну что ж, посмотрим… Авось, кто-нибудь и согласится…
С этими словами она взвилась с моего плеча, напоследок больно царапнув когтями. Ее хриплый вопль разнесся под сводами гигантского птичьего амбара:
— Эй вы! Нужно пятьдесят клювов, организовать дежурство по городу! Будем выслеживать Таинственного таксиста, чтобы гильдейцы могли опять сесть в лужу! Оплата повременная!
— Сдельная! — крикнул шеф с моих рук, поправляя.
— Сдельно-повременная, — снизошла Жанна. — Желающие — сюда!
К нам тут же слетела целая толпа птиц, которые расселись на кустах вокруг и нижних балках. Шеф обрисовал им задачу, а потом мы еще минут сорок торговались о цене. Но, к счастью, в итоге договорились.
Что ж, дело можно считать в шляпе!
Почему-то я была уверена, что Цой и Румянцева не подведут, и что новая модель сумеет потягаться с той, которую водит Таинственный таксист — какой бы она ни была.
Первые пять раз мы потерпели неудачу.
Дело было не в том, что нам не удавалось догнать Таинственного таксиста — дело было в том, что мы не успевали добраться до него после того, как птицы сообщали нам, где он объявился!
Причем птицы-то они передавали новости с очень высокой скоростью. Птичий голос специально приспособлен природой, чтобы разноситься на очень большие расстояния, а слух у пернатых превосходный. Просто дело было в том, что у нас имелся всего один переоборудованный аэромобиль, а Необходимск — город большой.
Пока птицы доставляли нам сведения о том, где возник Таинственный таксист, он уже успевал улететь куда-то в другое место. Галки и вороны (дежурили в основном они, так как грачи холодной зимой предпочитали отсиживаться у себя в теплом амбаре), конечно, уже корректировали курс — но пока мы добирались, у аэромобилей кончалось горючее, и приходилось дозаправляться!
Да, это еще одна конструктивная особенность аэромобилей: они не могут поднять слишком большой вес горючего, потому что тогда им не хватит мощности оторваться от земли. А с небольшим весом горючего летать далеко нельзя. Поэтому аэротакси, например, никогда не летают в пригороды и уж тем более в дальние деревни, туда приходится добираться рейсовыми паровозами.
Вам, наверное, интересно, почему я говорю «мы», раз обещали птицам пуститься в погоню только на одной машине? Потому что помимо аэромобиля Орехова, переоборудованного для охоты на Таинственного таксиста, в нашей партии было еще два аппарата. Один — Абрама Пантелеева, на который он взял меня с шефом в качестве наблюдателей, и один — штатный аэромобиль ЦГУП, который вела наша добрая знакомая инспектор Жанара Салтымбаева. Она согласилась взять к себе на борт Марию Цой, которой очень интересовали ходовые испытания ее детища.
Салтымбаеву вызвал шеф, чтобы было кому обеспечить всему этому предприятию ореол законности. А кроме того, как он сказал мне по секрету, Салтымбаева весьма гордилась своими способностями к пилотированию. Василий Васильевич рассчитывал, что она обрадуется приглашению как возможности покрасоваться — и посмотреть на работу коллег.
У них с шефом все еще сохранялись натянутые отношения после дела инженера Стряпухина и «побега» Волкова из-под стражи; шеф искал случая с нею как следует примириться — Салтымбаева была ему полезна, а кроме того, как я подозревала, Мурчалову неудобно было за эту вражду перед Пастуховым, его хорошим другом и напарником Салтымбаевой.
К тому же пять этих неудачных попыток состоялись не в один день: три раза нам не удалось поймать Таинственного таксиста во вторник после обеда, и еще два раза — в среду в первой половине дня.
Примерно около полудня вся наша компания (включая шефа в моей сумке) стояла около мирно ожидающих в узком переулке аэромобилей, отгоняя зимний холод горячим сбитнем, который мы купили тут же, на углу. К счастью, с погодой нам повезло: не было ни снега, ни солнца, которое могло бы бить пилотам в глаза, ослепляя их.
— Совершенно уверен, что в следующий раз нам повезет, — безмятежно произнес Никифор Орехов.
Его усики покрылись маленькими каплями из-за поднимающегося от стакана со сбитнем пара, и мне упорно хотелось протянуть руку и смахнуть эту влагу. Нервическое желание.
Несмотря на то, что наследник компании ни словом, ни делом не выражал протест против того, что им была потрачена такая уйма времени — четыре часа вчера и уже полтора часа сегодня; для человека с его занятостью это наверняка очень много! — я испытала короткий приступ вины. К счастью, шеф пришел мне на помощь, сместив акцент с неудачной затеи на то, что поддержка Гильдии оставляла желать лучшего, несмотря на то, что именно они обратились к нам с просьбой поймать Таинственного таксиста:
— Мы благодарны вам уже и за то, что вы уделили время, — сказал он. — Возможно, если господин Пантелеев увидел теперь, что модифицированный аэромобиль летает не хуже тех, к которым он привык…
— Ничего я еще не увидел, — отрезал Пантелеев. Он относился к Орехову без всякого пиетета: его, казалось, ничуть не заботило, что он говорит с одним из самых богатых и могущественных людей города. — Летать эта дурында и в самом деле летает… Но пассажира в ней разместить нельзя, это видно невооруженным взглядом!