Генерал де Голль
Шрифт:
Однако де Голль не мог в полной мере доверять коммунистам.
Впоследствии он писал:
«В конце 1941 года коммунисты… вступили в борьбу. До этого их руководители занимали примиренческую позицию по отношению к оккупантам, зато резко нападали на англосаксонский капитализм и его прислужников «деголлевцев». Однако их поведение моментально изменилось, когда Гитлер напал на Россию, они сами с трудом сумели уйти в подполье и установить связи, необходимые для борьбы. Впрочем, они были к ней подготовлены своей системой партийных ячеек, секретностью своей иерархии, преданностью своих кадров. В национальную войну они включились отважно и умело, откликаясь бесспорно (особенно рядовые члены) на зов родины, но никогда не теряя из виду
Разумеется, советская историография и функционеры ФКП в своих бесчисленных мемуарах утверждают прямо противоположное.
«В тяжелых условиях подполья коммунисты развернули борьбу против оккупантов и Виши, — сообщает своим читателям советский учебник для студентов исторических специальностей. — Они распространяли нелегальную печать, устраивали забастовки и демонстрации. Только в течение 1940 года коммунисты распространили около 14 млн экземпляров подпольной «Юманите», издали 990 тыс. листовок и 140 тыс. брошюр. В конце 1940 года компартия создала специальную военную организацию, которая осуществляла акты саботажа и покушения на оккупантов. Позднее на ее основе созданы руководимые коммунистами вооруженные отряды франтиреров и партизан»
Лидер коммунистов товарищ Торез сообщал после войны своим читателям:
«Мы первыми начали на национальной почве борьбу за независимость и возрождение Франции, в то время как все другие партии гибли в позоре и смятении».
Морису Торезу вторил Шарль Тийон:
«…Как же смешны и нелепы все еще распространяемые утверждения, будто коммунисты примкнули к Сопротивлению только после нападения Гитлера на СССР!»
В доказательство он приводит сообщения французских газет того времени, выходящих на территориях, оккупированных гитлеровцами:
«14 августа 1940 года по немецкому посту в Булонском лесу был сделан выстрел; указом комендатуры парижанам запрещено посещать лес» («Франс о травай»).
«Поступило сообщение, что ночью 14 августа с.г. какой-то неизвестный выстрелом из револьвера убил немецкого матроса Генриха Конрада. Виновник покушения до сих пор не обнаружен… Оккупационные власти оштрафовали на 3 млн город Руайан» («Франс де Бордо э дю Сюд-Уэст»).
«13 октября около 23 часов несколько французов в штатском пытались напасть на бульваре Ля Тур д’Овернь в Ренне на служащего немецкой армии» («Уэст-Эклер»).
«Прачка Аврелия Жюж получила три месяца тюрьмы за «публичное оскорбление» германской армии. Портнихи Ивонна Оливье и Жоржетта Валле получили неделю тюрьмы за такой же поступок. Учащийся Ренэ Шосиан — неделю тюрьмы за то же самое. Рабочий Гастон Лаэ — два месяца тюрьмы за то же самое» («Уэст-Эклер»).
«По решению военного совета полевой комендатуры Иль-и-Вилен от 12 сентября 1940 года механик Марсель Дросье, родившийся 3 марта 1909 года в Сен-Гобюрже, холостой, французский гражданин, проживающий в Ренне, по улице Дюамель, 33, приговорен к смертной казни за ущерб, причиненный военным объектам (разрыв телефонного кабеля).
Приговор приведен в исполнение сегодня в 10 час. утра.
Ренн, 17 сентября 1940 г. Начальник комендатуры».
Разумеется, можно предположить, что мужественные люди, упомянутые в прессе и не смирившиеся с существовавшим после июня 1940 года положением, сплошь и рядом были членами ФКП и согласовывали
Работа Шарля Тийона, написанная для доказательства того, что ФКП в первые дни оккупации организовала мощное сопротивление фашистам, не приводит ни одного подтверждения данного тезиса, кроме нескольких глухих упоминаний о неких молодых людях, клеивших на заборах листовки с призывами III Интернационала, и угрозы парижского префекта полиции Ланжерона:
«…в случае обнаружения подпольных листовок на территории любой из коммун департамента Сена один или несколько известных коммунистических активистов, проживающих на территории данной коммуны, будут заключены в лагерь».
Безусловно, среди тех, кто в меру своих сил и возможностей противоборствовал захватчикам до июня 1941 года, было много коммунистов. Но с тем же успехом можно доказывать и массу иных тезисов, как-то: в первые дни войны среди тех, кто оказывал мощное сопротивление фашистам, было много почтальонов, металлургов или работников бытового обслуживания.
Однако ни первые, ни вторые, ни третьи не выступили на этом основании с заявлением, что они первыми начали на национальной почве борьбу за независимость и возрождение Франции, в то время как представители всех других профессий гибли в позоре и смятении.
«Коммунизм не вечен. Но Франция — вечна!» — писал де Голль, зная, что четырнадцатого июня 1940 года, когда гитлеровцы оккупировали Париж, Молотов по поручению Сталина восторженно поздравил фюрера с успехом.
Нет ничего удивительного в том, что коммунисты, в основе учения которых лежал пролетарский интернационализм, ненавидели патриота Франции Шарля де Голля.
Весной 1942 года один из руководителей Социалистической партии Кристиан Пино привез во Францию Манифест, в котором прямо говорилось о том, что главой «Свободной Франции» является генерал де Голль. В июне документ был опубликован в большинстве нелегальных изданий. В нем говорилось о беспомощности Третьей республики и прямом предательстве вишистского режима, сотрудничавшего с фашистами. Кроме того, Манифест разъяснял французам принципы послевоенного устройства Франции, где каждый гражданин будет иметь возможность участвовать в выборах Национальной Ассамблеи, которая и решит судьбу страны.
Весной вновь наметилось противостояние де Голля и Черчилля. По приказу английского правительства, которое не удосужилось поставить об этом в известность «Свободную Францию», в три часа ночи пятого мая английские войска высадились на острове Мадагаскар, площадь которого превышала площадь Франции. Де Голль высказал решительный протест Черчиллю, однако тот отказался допустить представителя «Свободной Франции» на остров, сохранив там власть губернатора, назначенного Виши.
Тогда генерал де Голль обратился за поддержкой к Сталину, и только после вмешательства Советского Союза и жесткого заявления генерала о том, что он прекратит сотрудничество с Англией и США, министерство иностранных дел Великобритании заявило, что не имеет никаких территориальных претензий к колониальным владениям Франции.
Восемнадцатого апреля 1942 года Пьер Лаваль, бывший социалист, сменил Анри Филиппа Петена на посту главы правительства. За престарелым маршалом остался пост главы государства.
Двадцать седьмого мая 1942 года началось одно из самых крупных сражений в Северной Африке во второй мировой войне.
Свыше десяти тысяч французских солдат — две дивизии — изготовились к обороне у Бир-Хашейма. Утром войска генерала Роммеля перешли в наступление, и французские солдаты — впервые с 1940 года — оказались лицом к лицу с солдатами вермахта на поле брани.