Генерал Деникин
Шрифт:
17 апреля дроздовцы взяли красный Мелитополь и узнали, что Дон (как и предполагал покойный Корнилов) против большевиков восстал! Отряд Дроздовского двинулся на Ростов, куда ворвался сходу. Это было на Пасху, но в следующий день их красные выбили, кинув сюда пехотные эшелоны из Новочеркасска.
Зато оттяжка туда большевистских сил помогла южной группе казачьего ополчения полковника Денисова, штурмовавшей Новочеркасск и взявшей его. Казаки бы не устояли, если б по красным сзади не ударил Дроздовский, подоспевший из Ростова. Красных били и преследовали 15 верст.
Тысячу двести верст 61 день пробивался на Дон отряд Дроздовского, и в Новочеркасске их забрасывали цветами хватившие лиха под ленинцами жители. Отсюда Дроздовский докладывал Деникину:
«Отряд прибыл в Ваше распоряжение… Отряд утомлен непрерывным походом, но в случае необходимости готов к бою сейчас. Ожидаю приказаний».
Полковник Дроздовский был рьяным монархистом, как, например, и Кутепов, сменивший убитого Неженцева командиром Корниловского полка. Их убеждения поддерживало немало добровольцев. Февралисту Деникину, которому симпатизировала левая часть армии, предстояло в очередной раз определиться с общими политическими установками.
Лозунг «Великой, единой, неделимой России», на который особенно упирали добровольческие вожди после распада «триумвирата» с Калединым, и «непредрешенчество» начали раздражать как казаков, так и некоторые офицерские круги. «Неделимая» Россия не устраивала донцов, кубанцев, которые никогда не уставали грезить о восстановлении «вольного Дона», «Запорожской Сечи».
«Непредрешенчество» волновало сильно поправевшую часть добровольцев. Многие либерально настроенные, столкнувшись в боях с фанатичным красным противником, решили, что единство и величие России способна возродить лишь такая же крепкая идея монархизма, хотя, по своим старым симпатиям, указывали на монархию конституционную.
Командующий Добровольческой армией генерал А.И. Деникин в 1918 году
Не было общей идеологической точки зрения и у командования. Алексеев говорил:
– Нормальным ходом событий Россия должна подойти к восстановлению монархии, конечно, с теми поправками, кои необходимы для облегчения гигантской работы по управлению для одного лица.
В то же время «профессорский» путаник считал, что монархические лозунги принять для армии нельзя:
– Вопрос этот недостаточно еще назрел в умах всего русского народами предварительное объявление лозунга может лишь затруднить выполнение широких государственных задач.
Деникина против «царистских» идей также поддерживали Романовский и Марков. Надо было снимать остро назревшую двойственность, как отмечал позже Антон Иванович:
«Атмосфера в армии сгущалась, и необходимо было так или иначе разрядить ее. Дав волю тогдашним офицерским пожеланиям, мы… рисковали полным разрывом с народом, в частности, с казачеством – тогда не только не склонным к принятию монархической идеи, но даже прямо враждебным ей. Мы решили поговорить непосредственно с офицерами».
В станичном правлении Егорлыкской собрали начальников вплоть до взводных. Деникин сделал заявление:
– Была сильная русская армия, которая умела умирать и побеждать. Но когда каждый солдат стал решать вопросы стратегии, войны и мира, монархии и республики, тогда армия развалилась. Теперь повторяется, по-видимому, то же. Наша единственная задача – борьба с большевиками и освобождение от них России. Но этим положением многие не удовлетворены. Требуют немедленного поднятия монархического флага. Для чего?
Чтобы тотчас же разделиться на два лагеря и вступить в междоусобную борьбу? Чтобы те круги, которые теперь если и не помогают армии, то ей и не мешают, начали активную борьбу против нас?.. Да, наконец, какое право имеем мы, маленькая кучка людей, решать вопрос о судьбах страны без ее ведома, без ведома русского народа?
Хорошо – монархический флаг. Но за этим последует, естественно, требование имени. И теперь уже политические группы называют десяток имен, в том числе кощунственно в отношении великой страны и великого народа произносится даже имя чужеземца – греческого принца. Что же, этот вопрос будем решать поротно или разделимся на партии и вступим в бой?
Армия не должна вмешиваться в политику. Единственный выход – вера в своих руководителей. Кто верит нам – пойдет с нами, кто не верит – оставит армию.
Что касается лично меня, я бороться за форму правления не буду. Я веду борьбу только за Россию. И будьте покойны: в тот день, когда я почувствую ясно, что биение пульса армии расходится с моим, я немедля оставлю свой пост, чтобы продолжать борьбу другими путями, которые сочту прямыми и честными…
По сути дела, командующий не дал права выбора: кто не верит руководителям – оставит армию. Пользуясь правом главного начальника, он навязал свою точку зрения. Деникинские доводы малоубедительны. Неимение права (непредрешение) решать судьбы страны? Но его брали на себя и отлично воплощали в жизнь «кучки» с другими генералами, начиная с древних римлян, Бонапарта, позже – Франко, де Голль, Пиночет. «Имя»? Но тогда еще были живы все российские великие князья и Николай Второй.
На это намекнет Антону Ивановичу Черчилль в 1920 году в Лондоне, спросив его за завтраком:
– Скажите, генерал, почему вы не объявили монархии?
Самолюбивый, упрямый Деникин будет стоять на своем:
– Почему я не провозгласил – не удивительно. Я боролся за Россию, но не за формы правления. И когда я обратился к двум своим помощникам: Драгомирову (младшему. – В. Ч.-Г.) и Лукомскому, людям правым и монархистам, – считают ли они необходимым провозгласить монархический принцип, оба ответили: нет! Такая декларация вызвала бы падение фронта много раньше.
Да что ж могли ответить «помощники» командующему, причем «правый» Лукомский – бывший масон? Похоже, что в ту весну в России был единственный авторитетный человек, способный нацелить добровольцев «За Веру, Царя и Отечество», – неугомонный граф Ф. А. Келлер, лишившийся за «защиту» Николая II своего 3-го конного корпуса, чтобы губил его февралист Крымов, потом Краснов, расформировавший в ноябре 1917 года корпус в Великих Луках после своего побега из Петрограда. В июне 1918 года граф откажется от «чести» служить в такой Добровольческой армии и напишет о «непредрешенчестве» Алексееву: