Гений
Шрифт:
Эйнис успокоилась и воспылала жаждой знаний о мире Веры, Вера стала её как будто специально шокировать историями из своей жизни, эти истории так увлекали и завораживали, что счёт времени потеряли все присутствующие, и за ними пришёл злой и голодный Док, который хотел их увести, но в итоге остался здесь сам.
Потом Док наелся и засобирался, забрав с собой и Барта, сделался благодушный, работу дал не сложную, и когда за Бартом пришли Двейн с Ланом, Док его легко отпустил.
Они договаривались пойти бить морду бывшему парню Эйнис, Барта это волновало и будоражило — он никогда раньше не ходил целенаправленно
— Ты возомнил себя достойным женщины дома Кан?
Они стояли в подворотне за углом кабака, было темно, парень не понимал, что происходит — они дождались его у выхода, Двейн был единственным, кто знал парня в лицо, а узнав, указал на него Барту с Ланом и распорядился аккуратно увести за угол и перегородить пути отступления.
Судя по нетвёрдой походке, парень был уже слегка пьян, он вообще не сразу понял, кто и почему его взял под руки и повёл за угол, а когда Двейн посмотрел на него своим холодным взглядом, который мог означать что угодно, от пожизненных проблем до смерти прямо сейчас, жертву это вообще окончательно дезориентировало.
— Какой женщины? Что вы хотите от меня?
— Её зовут Эйнис. А меня зовут Кан Двейн Старший, и я сделаю тебя калекой, если ты ещё раз к ней приблизишься.
— Эйнис? Да не собираюсь я к ней приближаться, она дура…
Двейн ударил его коротко и не сильно, Барт вообще не понял, что произошло, когда увидел кровь на его лице. Двейн ровно сказал:
— Выбирай выражения, когда говоришь о женщине дома Кан. Извинись.
— Да какого хрена?!
Двейн ударил сильнее, опять по лицу, но так быстро, что Барт не рассмотрел, показалось, что удар был нанесён двумя пальцами. Парень закрыл лицо руками и наклонился, в шоке глядя на окровавленные ладони, руки дрожали. Двейн повторил медленно, как окончательный вердикт:
— Если ты ещё раз к ней приблизишься, я сделаю тебя калекой. Ты меня понял?
— Да, — прохрипел парень, в шоке щупая лицо.
— Извинись.
— Простите.
Двейн кивнул, посмотрел на Барта и приказал:
— Идём.
Барт телепортировал их в портальный тупик, шёпотом спросил:
— Чем ты его ударил?
Двейн показал ему на ладони окровавленную метательную звезду, трёхлучевую, обычно их не использовали ни на тренировках, ни в бою, Барт её вообще впервые в жизни видел так близко. Он поднял глаза на Двейна и взмолился:
— Научи!
Двейн нахмурился и отвёл глаза, сказал:
— Оно тебе не надо.
— Ну пожалуйста.
— Отцепись. Я искренне надеюсь, что мне это тоже больше не понадобится. Эйнис дура, связалась… — он слегка покачнулся, Барт понял, что с Двейном что-то не так, он не видел его ауру из-за щитов, но по лицу мог сказать, что чувствует он себя не очень. Двейн заметил, что Барт обратил на это внимание, отослал Лана и тихо сказал Барту: — Позови Дока.
Барт метнулся к Доку телепортом, позвал, вышел следом, и с нехорошим напряжением внутри наблюдал, как Док подхватывает
«Ему не лучше. Положительная динамика — иллюзия.»
Он не пошёл за ними, остался стоять в коридоре и наблюдать энергетически, хотя мало что видел, а понимал ещё меньше — с медициной у него было не очень, а Док накладывал на Двейна сложные вещи, в которых чисто визуально не разберёшься, надо знать анатомию.
«Что с ним?»
Когда Док вернулся к себе, Барт прицепился к нему как банный лист, но Док выдержал все уровни атаки и ничего не рассказал, соврал, что это просто сильный ушиб, Барт видел, что это враньё, Док не особенно и старался делать вид, что это правда.
«У него приказ молчать.»
Двейна было до ужаса жалко, но он не знал, как ему помочь.
Работы принесли ещё, добавились амулеты и сложные щиты, он погрузился в транс, в котором время ощущалось по-другому, и вышел из него только тогда, когда всё доделал. Услышал в соседнем кабинете голос Шена, решил, что свой вопрос про Шайнис надо задавать ему, у него есть в этом опыт. Было жутко неловко, но он пообещал Эльви, и обещание собирался выполнить, это ощущалось жизненно важным.
Шен через стенку раздавал распоряжения, потом сходил к Двейну, потом пошёл к себе, Барт тихонько пошёл за ним. Шен остановился у двери своего кабинета, посмотрел на Барта:
— Что-то случилось?
Ему стало жутко неловко от этого вопроса, он понимал, что на дежурстве надо заниматься работой, а не личными делами, и уже жалел, что пошёл за ним, но было поздно — Шен смотрел на него прямо и ждал ответа, и Барт кивнул, радуясь, что хотя бы на это его хватило.
Шен подождал продолжения, не дождался, открыл кабинет и жестом пригласил Барта внутрь, сел за стол, закрыл ту папку, которая лежала перед ним открытой, и посмотрел на Барта:
— Я тебя слушаю.
«Это очень круто, но говорить я, к сожалению, не могу, облом.»
Он уже не помнил, когда в последний раз оставался с Шеном наедине и разговаривал не по работе, вчерашняя продажа сундука тоже ощущалась рабочим моментом, тогда он хвастался своими достижениями, а сейчас собирался просить, хотя точно знал, что не имеет на это права — он в последнее время косячил по всем фронтам с неистовой силой, и умудрялся избегать возмездия из-за того, что избегал Шена. А сейчас он стоял перед ним, как на отчёте, и осознавал все свои косяки так остро, как будто они были написаны у него на лбу, в горле стоял ком с кулак размером, он не мог выдавить ни слова.
Шен тяжко вздохнул, встал, взял стоящий у стены стул и поставил перед столом, приказал:
— Садись.
Барт сел, чуть не свалившись, в ногах была дурацкая слабость, в голове не было ни единой связной мысли. Шен сел напротив, переплёл пальцы и повторил:
— Я тебя слушаю. Что случилось? Тебе нужны деньги?
— Нет, деньги у меня есть, — нервно улыбнулся Барт, — мне нужен совет.
Шен так искренне удивился, что Барт тоже задумался о том, когда в последний раз о чём-то просил Шена, тем более, о совете. Понял, что не помнит.