Генштаб без тайн (Книга 1)
Шрифт:
Когда в ноябре 1998 года (а затем - в январе 99-го) президент в очередной раз свалился на койку Центральной Кремлевской больницы и отключился от управления страной - и Власть, и "ядерный чемоданчик" в очередной раз он "забыл" передать премьеру Примакову, - все это лежало вместе с ним в больничных палатах.
И уже, казалось, невозможно было предвидеть самым смелым воображением, наступит ли тот момент, когда "государю" придется разжать свои некогда сильные и цепкие, а сейчас немощные и слабые руки на скипетре Власти или этот скипетр преемнику надо
С первого дня своего пришествия в Кремль Ельцин постоянно стремился подчинять собственным интересам течение государственной жизни. Годы его правления - это сплошная цепь ухищрений и политических игр, направленных прежде всего на укрепление и оберегание собственной власти. Ельцин приучил, в конце концов, страну к тому, что ему не обязательно управлять государством со своего рабочего места в Кремле. И Россия привыкла к тому, что Ельцин имитировал управление ею с больничной или санаторной койки. И дикторы телевидения, казалось, уже не замечали маразма, когда с радостным восхищением торжественно рапортовали соотечественникам:
– Сегодня Ельцин неожиданно появился на рабочем месте в Кремле!!!
Глава президентской пресс-службы Дмитрий Якушкин с гордостью оповещал российские и иностранные средства массовой информации: "Сегодня Борис Николаевич планирует несколько часов поработать в Кремле..."
При этих словах мне вспомнился прокисший анекдот про пациента психбольницы, который писал родителям: "У нас все хорошо. Сегодня целый день купались в бассейне и прыгали с пятиметровой вышки вниз головой. Нам сказали, что если будем вести себя послушно, то и воды нальют".
Уже который год Кремль приучает Россию жить по дурдомовским правилам...
Когда-то мы сгорали от стыда, наблюдая за немощными и склеротичными кремлевскими старцами, управлявшими гигантской страной. А после знаменитых "гонок катафалков" в начале 80-х годов было много призывов не допускать такого национального позора (помните кощунственную шутку: "Леонид Ильич приступил к исполнению обязанностей, не приходя в сознание").
Сейчас шутят похлеще. Но Ельцин не уходит. Валится с ног во время визитов. Висит на руках охранников и министров во время торжественных приемов. Месяцами не появляется на работе. А то, о чем он думает, многословно и лукаво комментируют пресс-секретари и помощники: "Борис Николаевич внимательно следит", "Борис Николаевич считает", "Борис Николаевич уделяет огромное внимание..."
На несколько месяцев в году президент становится призраком с голосом своего пресс-секретаря, руководителя Администрации или секретаря Совбеза. Всем понятно, что со здоровьем у него неважно. На этом фоне активная работа премьер-министра пугала и настораживала кремлевских клерков. Пресса все чаще начинала говорить о том, что власть потихоньку переходит в руки Примакова. И тут еще не оклемавшийся от хвори Б.Н. ни с того ни с сего принял решение слетать на похороны короля Иордании. Примаков его отговаривал:
– Подумайте о себе.
Ельцин
– Я прежде всего думаю о России...
В Иордании охранники и министр иностранных дел Игорь Иванов водили его под руки. У Ельцина не было даже сил подняться по лестнице к гробу короля - его сыну-преемнику пришлось спуститься вниз, чтобы принять соболезнование из уст российского президента.
Но в тот же день президентская пресс-служба дает отмашку "своим" газетам и телекомпаниям, и вот уже вся Россия яростно вгрызается в новую "информационную кость":
– Ельцин в форме и ставит Примакова на место!
– Ельцин держит руль власти в твердых руках!
А Ельцин снова держал руль власти, лежа на барвихинской койке...
Как-то, в дни очередного недомогания Ельцина, корреспондент одной из газет спросил у бывшего замминистра обороны России генерал-полковника Бориса Громова:
– Как совместить постоянное нездоровье Президента - Верховного Главнокомандующего с величайшей ответственностью перед всем человечеством? Кто контролирует ядерную ситуацию?
Громов ответил:
– Тот, кто с "ядерным чемоданчиком" связан. У этих людей большой опыт. Офицеры этой системы не только сегодня, но и годами находились рядом с больными лидерами. Неспособность лидеров ядерной сверхдержавы осознавать реальный мир - трагична... А ситуация с "ядерным чемоданчиком" стала качественно иной. В прошлые годы гарантом адекватности действий в периоды международных кризисов и команд Верховного Главнокомандующего был Генеральный штаб. ГШ состоял из военачальников, обладающих глубокими знаниями. Сегодня ГШ - противоположность прежнему...
Корреспондент:
– А министр обороны?
Громов:
– Министр обороны положения не меняет. Мое твердое убеждение: постоянные болезни Верховного Главнокомандующего, разрушительная деформация высших военных структур и "ядерный чемоданчик" - очень опасная цепь...
Однажды офицер штаба армии предупреждения о ракетном нападении по великому секрету сказал мне, что был случай, когда Б.Н. во время нештатной ситуации целых 11 минут "не мог войти в связь", из-за чего вместо положенных, скажем, 15 минут на принятие главного решения оставалось всего 4...
Хорошо, что тревога оказалась ложной.
Опасная цепь...
***
А память снова возвращает меня в тот декабрьский вечер 1991. Сидя в своем прокуренном генштабовском кабинете, я думал о том, что некоторые исторические события вкрадываются в нашу жизнь так же тихо и незаметно, как мыши в амбар...
На старте новой политической эпохи дежурный по приемной маршала Шапошникова продолжал азартно играть в порнушный "Тетрис".
Дежурный генерал Центрального командного пункта Генштаба, пытавшийся дозвониться до оперативного дежурного ракетной армии, дислоцировавшейся на Украине (Винница), услышал в трубке кобылиное ржание пьяной телефонистки, которая в ответ на суровую реплику генерала по-хохляцки ответила: