Геологическая поэма
Шрифт:
— Не смеши людей!
В это время слева отворилась дверь, вышли две женщины, говоря меж собой:
— А Васьков-то что сказал — подсудное дело, кто-то должен отвечать…
— Много он знает! Обойдется выговором.
— Еще комиссия эта! Сидят и сидят — чего, спрашивается. Тут скорей бы домой, у меня тесто поставлено, а они… — Женщины скрылись за дверью справа, и разговор отрезало.
— М? — вопросительно поглядел Роман. — Шеф, тебе не кажется, что тут что-то происходит, а? Не побили б под горячую руку.
Валентин не успел ответить — из той двери, за которой исчезли женщины, выскочил сухощавый парень и не оглядываясь понесся к выходу. Через пяток шагов он вдруг замер, словно налетел на стену, стремительно обернулся.
— Извини, Валентин, не узнал, — заговорил он, быстро идя обратно. — Привет!
— Привет, Толя. Что у вас происходит? Говорят, какая-то комиссия…
— А ты разве не знаешь? Нет? — Толя говорил отрывисто, торопливо, его подвижное выразительное лицо то и дело нервно подергивалось. — Беда, большая беда, Валя. Два наших парня погибли. Ты их, наверно, не знал. После института года полтора у нас проработали. Один буровым мастером, второй тоже бурил, а недавно на инженерную должность перевели…
— Да что случилось-то? — нетерпеливо перебил Валентин. — Как произошло?
Толя заторопился еще больше. Руки его, как бы сами по себе, начали беспокойно двигаться, совершая короткие непонятные движения.
— Авария в скважине, — озираясь и подергивая плечами, бросал он. — Они взялись ликвидировать. Вдвоем. Пижонство, конечно, но допустим, допустим! Но разве ж можно так, как они? Нет, все мы понемногу где-то, когда-то нарушаем эту самую технику безопасности. Иногда без этого никак. Что, разве нет? Но они-то, боже мой, чем они думали в тот момент? Комиссия теперь вот пишет: одновременное натяжение бурового снаряда лебедкой и гидравлической системой… Понял? А, ты ж не буровик! Короче, тем и другим одновременно. Бог ты мой, это ж какая силища! Конечно, буровая мачта сломалась, как спичка. Парней уложило на месте. С ходу!..
— Когда это было?
Толя посмотрел на Валентина, словно удивившись, что его перебили. Помолчал, потом уже спокойней проговорил:
— Когда? Погоди, действительно, когда же? Позавчера? Нет, это их увезли позавчера… Какой у нас сегодня день? Ага, значит, это случилось запозавчера. Черт, все в голове перепуталось. Вообще, все мы тут ходим как чокнутые… Да, точно, три дня назад, утром…
Валентин выслушал, скорбно покачивая головой, со вздохом сказал Роману:
— Да, сейчас тут не до нас.
— А в чем дело? — вскинулся Толя. — Надо помочь? — Керны? Что еще?
Роман скромно кашлянул:
— Нам бы крышу над головой…
— Из Москвы парень. Роман, геолог, — пояснил Валентин.
Роман кивнул, сдержанно бухнул сапогами — надо полагать, представился.
— О чем разговор! — вскричал Толя, дергая головой, словно пытался проглотить застрявший в горле комок. — Сколько вас — двое?
— Трое, — озираясь, сказал Валентин. — Гриша, где Гриша?
— Ну, все равно. В гостинице негде — там комиссия. Идите в общежитие. Кто спросит — сошлитесь на меня…
— Лошадей еще надо куда-то поставить…
— На хоздвор! Все, я побежал! — рванулся Толя и уже на ходу прокричал — Вечером увидимся. Я зайду!..
Роман проводил его взглядом.
— Гигант!.. Он всегда такой?
— Какой?
— В критическом режиме.
— Отличный парень, — невпопад отвечал Валентин. — Сейчас, по-моему, начальником участка… Что, двинем в общежитие?
— А ты знаешь, где оно?
— Найдем, — Валентин зашагал к выходу. — Всего-то десятка три домов.
У крыльца мыкался хмурый Гриша. — Тут столовая есть… — начал он.
— О, то, что доктор прописал! — оживился Роман. — А то у меня желудок исполняет танец живота.
— Я спрашивал, — уныло бубнил Гриша. — Сказали, закрыто, рано еще, мол…
— Идешь ты пляшешь! — огорченно сплюнул Роман. — Ладно, где тут общежитие? Там что-нибудь сгоношим из своих харчей.
Общежитие оказалось обычным, ничем не примечательным домом, расположенным чуть в стороне от остальных. Внутри этот дом был разгорожен таким образом, что получились три отдельные комнаты разного размера и кухня, где наличествовали печь, стол, две скамьи и бак с водой.
Войдя, Роман первым делом щелкнул выключателем — под потолком вспыхнула пыльная лампочка.
— Отель! Который тут наш номер? — Он заглянул поочередно во все три двери, приговаривая — Так, тут чьи-то вещички… А здесь спит какой-то дядя, не будем его тревожить — у него плечи намного шире наших… Ага, вот тут, кажется, свободно, можно приземляться.
Заглянув вслед за Романом, Валентин увидел неопрятную комнату, в которой стояли четыре койки — на одну было небрежно наброшено лиловое одеяло, три остальные без ничего, только голые металлические сетки.
— Застолбил! — Роман швырнул на ближайшую койку свой спальный мешок. — Пойду расшурую печку, во дворе я видел неслабенькую поленницу дров.
Вошел Гриша, со стуком опустил на пол вьючную суму с посудой и продуктами. Озабоченно огляделся.
— Седла, поди, здесь сложим? А то на хоздворе-то подменить могут.
Валентин кивнул и принялся разбирать вьюк, размышляя, что бы такое соорудить на ужин, который получался заодно как бы и обедом тоже.
14
Гриша почему-то запаздывал, и Роман, чертыхнувшись, предложил сесть за стол без него.
— Наверно, завернул куда-нибудь в гости и угощается в полный рост. Не оставлять ему ничего, чтоб знал! — свирепо закончил он.
— Да может, и зашел куда, — согласился Валентин. — Но у кого-то, не помню, из сибирских народов есть обычай оставлять как раз тем, кто пошел в гости, а вот тому, кто спит, — нет.
— Да? Это почему же так?
— Считалось, что в гостях могут и не накормить, а спящий, если он голодный, обязательно увидит во сне разные вкусные вещи и тем будет сыт.