Герцог и служанка
Шрифт:
— Уилли всегда очень ловко манипулировал людьми. Он сначала влюбил вас в себя и лишь потом предстал перед вами в истинном свете.
— Он… и тобой тоже манипулировал?
— Да… Кажется, да. — Манипулировал, осознала вдруг Кейт. Он попросил ее приносить Гаррету еду и заботиться о нем, с самого начала подозревая, что она отдастся ему. Он изначально хотел использовать ее как орудие мести.
— Кейт…
— Да, миле… Бекки?
— Вы с моим братом… — Бекки умолкла, откашлялась и снова начала: — Вы с Гарретом как бы…
Кейт напряглась.
—
Кейт поджала губы. Лицо ее горело. Она не могла смотреть Бекки в глаза.
Бекки пристально смотрела на нее.
— Будучи ребенком, я почти его не знала. Софи часто дожидалась в Колтон-Хаусе его возвращения из разных военных походов. Я воспринимала ее то ли как старшую сестру, то ли как мать — родной матери я не знала. Она идеальная леди, такая красивая и элегантная. Но потом, когда Гаррет не пришел с войны, она страшно страдала. Тристан все время был рядом с ней, поддерживал ее. Их с Тристаном связали узы, которых никогда не было у нее и Гаррета. — Взгляд Бекки смягчился. — Их любовь настоящая, чистая. Она правильно поступила, выбрав его.
Кейт не удержалась и подняла глаза.
— Но…
Губы Бекки тронула мимолетная улыбка.
— Да, Гаррет любил ее. Но я уверена: с ним все будет в порядке.
— А… он все еще любит ее?
— О да, вне всякого сомнения.
Кейт как будто ударили кирпичом в грудь. Прошло несколько секунд, прежде чем ей удалось совладать с подступившими к глазам слезами. Экипаж угодил в глубокую рытвину на дороге и со скрипом выезжал из нее. Кейт вцепилась в ручку двери, чтобы удержаться на месте.
— Я не имею права давать советы, — негромко сказала Бекки. — Бог — свидетель, я и за свои собственные поступки не в состоянии нести ответственность.
Кейт хотелось, как в детстве, зажать уши ладонями: она предчувствовала, что Бекки сейчас скажет что-то, что она слышать не хочет.
— Я не хочу, чтобы ты страдала, Кейт.
Слишком поздно, с горечью подумала Кейт. Она глупая испорченная девчонка, которая слишком быстро — и слишком охотно — пала. Гаррет предупреждал, но она сломя голову неслась вперед, как, впрочем, и всегда. Она поступила, как ее мать когда-то. Нет, даже хуже, потому что мать соблазнил лорд Дебюсси, а Гаррета она соблазнила сама.
Лорд Дебюсси притворялся, будто любит ее, даже обещал жениться на ней, когда жена умрет. Теперь Кейт понимала, что он не мог этого сделать, даже если бы захотел: мать официально была замужем за отцом Кейт, человеком, которого она даже не помнила.
— И также я не хочу, чтобы страдал Гаррет, — сказала Бекки.
В последующие часы Кейт напряженно сидела на подушках, и ее тяжелое предчувствие росло с каждым шагом лошадей, потому что ехали они быстро и успевали в Колтон-Хаус до темноты. Даже Бекки по мере приближения к дому становилась все более молчаливой и задумчивой.
За прошедшие дни Кейт привыкла к изменившемуся отношению Бекки. Бекки чувствовала себя ужасно одинокой и виноватой в том, что заварила всю эту кашу. Едва между нею и Кейт возникла некая связь, она уцепилась за эту ниточку, как утопающий хватается за соломинку. Чтобы отвлечься от своих ошибок, она все свое внимание обратила на Кейт. Снова и снова Бекки повторяла, что Кейт ее удивительно понимает. Она надеялась, что они станут лучшими подругами. Ей не терпелось показать Кейт обширную библиотеку Колтон-Хауса.
Бекки вознамерилась сделать из Кейт леди. Только вслух она этого не говорила.
Она щебетала о визитах к модистке и портнихе, о балах и ассамблеях. В Колтон-Хаусе удивительно весело отмечают Рождество, говорила она.
Кейт слушала, кивала и вставляла вежливые реплики, когда Бекки ждала этого от нее. Она так жалела Бекки. Она просто не могла отказаться от всего, что предлагала Бекки, потому что не хотела обидеть свою юную невестку.
К тому же в глубине души она всегда жаждала носить шелка. Мечтала танцевать кадриль с джентльменом. А теперь ей до безумия хотелось, чтобы Гаррет увидел ее в шелковом платье, танцующую кадриль с джентльменом.
Она прекрасно понимала, что подобные желания не делают ей чести, однако разве признание греха не есть первый шаг к победе над ним?
Все это будет очень непросто. К тому же Реджи становится хуже, он кашляет все сильнее и сильнее. Наверное, это она виновата, она плохая сестра: в суматохе она забыла в Дебюсси-Мэноре микстуру, которую выписал ему доктор.
Кейт посмотрела на Бекки, которая, видимо, заснула, откинувшись на подушки. Хотя, может, она и не спала, а просто отдыхала. Кейт перевела взгляд на Реджи: братишка сидел рядом с Бекки и задумчиво перебирал пальцами кружево на ее манжете. Он влюбился в Бекки искренне и по-детски, и, по счастью, Бекки ему тоже симпатизировала и не возражала против его нежных проявлений.
Реджи встретился взглядом с Кейт и улыбнулся ей. По личику его разливалась бледность, губы посинели. У Кейт сердце сжималось от его вида. Как же ей теперь его лечить? У нее нет денег на доктора. В Йоркшире она никого не знает, кроме Гаррета и Бекки, а просить их о чем-либо ей совсем не хотелось. Однако выхода нет. Реджи нужен доктор.
— Реджи, ты не замерз?
Он покачал головой.
— Как твоя грудь? Болит?
— Чуть-чуть. — Он отвернулся к окну — знакомый жест. Реджи часто таким образом уходил от разговора.
Внезапно экипаж остановился, и Бекки выпрямилась, открыв глаза:
— В чем дело?
— Не знаю. — Кейт прислушалась к голосам Гаррета и кучера, доносившимся снаружи.
Через несколько мгновений Гаррет собственной персоной распахнул дверь кареты.
— Вы не будете против, если я до конца путешествия составлю вам компанию?
Кейт и Бекки переглянулись. В присутствии Гаррета Кейт замутило от страха, что она скажет или сделает какую-нибудь глупость, которая выдаст ее с головой, и Гаррет догадается, что она влюблена в него. А Бекки упоминала, что рядом с братом всегда чувствовала себя немного не в своей тарелке.