Герцог и служанка
Шрифт:
— Ничего страшного, — заверила ее Кейт. — Не за что извиняться.
И все же люди продолжали смотреть на нее, и Кейт чувствовала себя так, словно кто-то поднес факел к ее лицу. Реджи икнул, и Кейт перевела взгляд на него.
— Это мой брат Реджи.
— Парнишка выглядит так, словно не прочь перекусить. Я только что достала из печи пирог с мясом, и у меня есть парное молочко. — Женщина повернулась к Гаррету и присела в реверансе: — Ваша светлость, можно, я отведу леди в дом и позабочусь о них, пока не прибудет помощь?
Гаррет бросил на нее пристальный взгляд,
— Ребекка?
Она кивнула. Губы ее были плотно сжаты, глаза блестели. Кейт понимала, что она изо всех сил удерживается от стона.
Гаррет кивнул:
— Спасибо, миссис Смит.
Кейт не хотела уходить, она хотела остаться здесь, с Гарретом, который живо обсуждал случившееся с мистером Смитом и двумя молодыми людьми. Но миссис Смит и ее дочери уводили их с Бекки и Реджи прочь.
Гаррет порадовался, что они ушли. Ребекку мучила сильнейшая боль, а от вида крови, заливающей плечо Кейт, ему вообще хотелось кого-нибудь убить.
Он проводил женщин взглядом, пока они не скрылись в доме Смитов, а потом повернулся к сломанному экипажу.
Лошади нервно переступали с ноги на ногу, и в глазах их поблескивал дикий огонек.
— Ваша светлость?
Гаррет посмотрел на Франклина, кучера, которого нанял в Кенилуорте.
— Что случилось?
— Змея, сэр, прямо посреди дороги. — На лбу у Франклина выступили бисеринки пота. — Она подняла голову и зашипела, лошади испугались и… я не сумел их удержать.
— Змея жива?
— Не знаю.
Гаррет повернулся и пошел по дороге в ту сторону, откуда они приехали.
— Далеко? — крикнул он через плечо.
— Не очень, сэр. — Франклин, поспевавший следом, сглотнул.
Двое других мужчин — Смит и его сын, вероятнее всего, — шли за ними.
Прямо за плавным изгибом дороги он увидел змею, толстую и длинную. Серебристо-серую с черным узором на спине. Гадюка. Она лежала посреди дороги, мертвая, расплющенная посередине. В юности Гаррет встречался пару раз с такими тварями, хоть они и редки в этой части Йоркшира. Обычно очень спокойные создания, гадюки могут быть смертельно опасными, если их потревожить.
— Наверное, мы ее переехали, — задыхаясь, проговорил Франклин. — Простите, сэр, я старался изо всех сил, но лошади…
— Ты ни в чем не виноват, — устало ответил Гаррет. «Змея — это Уилли». Гаррет вспомнил слова Кейт. Как же она оказалась права! Уильям Фиск, с виду добрый и податливый, внутри всегда был готов нанести удар. Убить.
— Пошлите в Колтон-Хаус, — велел Гаррет. — Пусть пришлют поскорее экипаж и вызовут доктора для леди Ребекки.
Хочу как можно скорее попасть домой.
Незадолго до заката прибыл экипаж с вензелями и герцогским гербом. Гаррет вошел в дом Смитов и при виде Кейт скривился, но не сказал ни слова.
Кейт не знала, сердит ли он на нее за что-то или просто переживает из-за того, что она поранилась. Она старалась не особенно об этом задумываться, просто взяла Реджи за руку и вслед за Гарретом вышла на улицу. Гаррет вернулся за Бекки завернув ее в несколько одеял, вынес из дома. Он умудрился с легкостью забраться вместе с ней в карету и устроить ее сиденье — как будто все это не стоило ему никакого труда. Лицо его раскраснелось от ветра, на щеках появилась щетина, но челюсти были плотно сжаты. Чувствовалось, что он рассержен и раздосадован, как будто ему всей душой хотелось быть где-нибудь в другом месте.
В сгущающихся сумерках они молча ехали в Колтон-Хаус, Кейт то погружалась в дремоту, то снова просыпалась. Температура снаружи падала, и хотя миссис Смит снабдила их несколькими одеялами, они плотно жались друг к другу, стараясь сохранить тепло.
Кейт очень радовалась, что ей не пришлось ехать снаружи на скамье для слуг, как бывало в Дебюсси-Мэноре, до того лорд Дебюсси распродал свои кареты. Она бы превратилась в сосульку. Кучер и те, кто ехал снаружи, наверняка уже закоченели.
Дорога сделала крутой поворот, и Гаррет нежно потряс Бекки за плечо:
— Ребекка, мы почти дома.
Она открыла глаза, и Кейт разглядела в темноте кареты, как Бекки пытается сесть. Когда одеяло задело пострадавшую руку, Бекки вздрогнула. Миссис Смит ловко устроила ее руку на перевязи, пояснив, что она вырастила четверых сыновей и насмотрелась за свою жизнь на всяческие переломы, но Бекки, казалось, мучилась все такой же сильной болью, а локоть ее распух до размеров дыни.
Экипаж остановился, и Кейт выглянула в окно. С ее стороны виднелся огромный, аккуратно подстриженный газон, окаймленный вдали рядом деревьев, и часть фасада и широкая лестница, ярко освещенная высокими фонарями.
— Я не был дома… — Голос Гаррета оборвался.
— Восемь лет, — закончила за него Ребекка. — Здесь почти ничего не изменилось.
Гаррет кивнул, а потом кто-то снаружи открыл дверь.
Лакей в ливрее, очень аккуратного вида, помог Кейт выйти из кареты. Кейт в благоговении уставилась на дом — огромное, современное, красивое здание. Дебюсси-Мэнор некогда тоже был красив, но этот дом казался ей поистине прекрасным. Настоящий дворец, достойный герцога.
К самой большой двери, которую Кейт видела в жизни, вела широкая лестница, обрамленная высокими ионическими колоннами. Перед дверью собралась небольшая толпа. Кейт разглядела других слуг в ливреях и служанок в опрятных чепцах. Одна женщина стояла поодаль — преклонных лет, пышных форм, одетая в богатый плащ с капюшоном, отороченный мехом. Она смотрела на карету, прищурив глаза, похожие на глаза Гаррета.
За спиной Кейт Бекки прошептала:
— Тетя Бертрис… Ты знал, что она здесь, Гаррет?
— Нет, не знал, — тихо ответил Гаррет.
Это блистательное, вселяющее благоговейный ужас место нисколько не походило на уютный дом, к которому привыкла Кейт. Внутренний голос кричал: «Мне здесь не место! Я хочу домой!» Но Кейт расправила плечи и подняла голову, ожидая остальных и сдерживая дрожь волнения в руках и ногах. Она не вправе поставить Бекки и Гаррета в неловкое положение после всего, что они для нее сделали. Реджи взял ее за руку, Гаррет встал рядом с Реджи, а Бекки — с другой стороны от Кейт. Она взяла Кейт за руку здоровой рукой и прошептала: