Герцог-пират
Шрифт:
– Я не…
– Если мой поцелуй оскорбил вас, прошу прощения, но вы не выглядите слишком оскорбленной, моя очень сладкая и вкусная нимфа.
Белла сглотнула. Врожденная честность заставила ее признаться себе, что он был прав. И какая-то наивная ее часть снова хотела упасть в его объятия.
Она нашла в себе силы снять с себя шаль и бросить ее обратно на скамью с, как она надеялась, непринужденным видом.
– Приятное короткое развлечение, пастух, но я должна вернуться в высшие круги.
– Не доверяйте
Он явно что-то заподозрил. Белла вспомнила его предположение, что они могут быть знакомы. Она пыталась распознать его мимику, но свет ламп здесь был тусклым, несомненно, специально.
– Если я позволю вам это, – сказала она, – вы узнаете, кто я такая.
– Вы же не думаете, что сможете вечно скрываться?
– Я могу попробовать.
Его чувственный рот изогнулся в искренней улыбке, на щеках появились ямочки.
– Я все равно узнаю, не сомневайтесь.
Белле захотелось улыбнуться в ответ, но она лишь вздернула подбородок.
– Я так не думаю.
– Это просто вопрос времени. Я уже чувствую, что знаю вас.
– Вряд ли.
– Значит, вы недавно приехали в город?
– Вы больше не получите от меня никакой информации, пастух.
Дольше оставаться с ним наедине означало подвергать себя опасности, поэтому Белла сказала:
– Прощайте, – и проскользнула обратно в бальный зал.
Белла быстро пробралась сквозь танцующих, не обращая внимания на возражения, в надежде, что он не последует за ней. Когда она достигла дальней двери, то оглянулась. В глубине души она надеялась, что он уже близко – вот-вот снова схватит ее и ввергнет в еще большее безрассудство, – но здравомыслие, к счастью, все еще было с ней.
Она почувствовала укол досады, когда увидела, что он все еще стоит в дверях на террасу и, похоже, потерял к ней всякий интерес. Пастух разговаривал с седовласым мужчиной в простом халате.
«Какая же ты глупая! Видишь, эта встреча и поцелуй ничего для него не значат». Белла была удивлена его отстраненным видом и решила задержаться и понаблюдать за ним.
Кто же на самом деле этот пастух? Планирует ли он убить герцога или поджечь дом? Если это так, она должна что-то сделать, чтобы помешать этому.
Пастух посмотрел через всю комнату прямо на нее. Она могла поклясться, что его глаза под маской расширились. Неужели он прочитал ее мысли? Испугавшись, она повернулась, чтобы выйти из комнаты, но группа людей преградила ей путь, и пришлось отступить.
Белла бросила быстрый взгляд на пастуха.
Он не двигался с места и все еще смотрел прямо на нее.
Белла снова повернулась, чтобы попытаться сбежать, но заметила, что некоторые люди смотрят на нее. Внимательно. Маски скрывали их лица, но пристальный взгляд
Признали самозванкой? И теперь собираются разорвать ее на части?
Одиноко стоящая женщина оглядела ее с ног до головы и скривила губы. Боже, неужели незнакомец порвал ее платье и оставил в непристойном виде? Белла оглядела себя – все было в порядке, даже звезды на ее ногах. Но что-то было не так, и она не знала, что именно. Глаза застилала пелена паники, и Белла проскользнула сквозь толпу. Затем поспешила направо, стараясь не выглядеть, как преступница, спасающаяся от правосудия. Она понятия не имела, куда идет. Молилась лишь о том, чтобы найти тихое место, где можно было бы собраться с мыслями.
Затем она услышала шипение:
– Скандал!
Это было как удар в спину ножом. Белла вздрогнула. Обернувшись, она поняла, что никто не смотрит на нее. Три греческие богини полушепотом переговаривались, по всей видимости, сплетничали, и улыбались от радости, глядя на разрушенную репутацию.
Белла еще раз осмотрелась, но поблизости никого не было.
Ее мысли прояснялись и дыхание успокоилось. Возможно, ей не грозила никакая опасность. А скандал – это то, ради чего она здесь.
Она наклонилась, как будто ей нужно было поправить ремешок на сандалии, прислушиваясь к шепоту.
– …тепленькими, прямо на месте преступления, дорогая. Абсолютно точно!
– Но кто?
– Грандистон, я слышала.
Хихиканье.
– Ох, я не удивлена. Он такой соблазнительный в этих древних доспехах…
Грандистон? Имя было смутно знакомо, но Белла не могла его вспомнить. Был ли он настолько важен, чтобы стать героем письма леди Фаулер? И кто была его спутница?
Одна из женщин, должно быть, спросила то же самое.
– Психея Джессингем.
Белла знала это имя. Адюльтерная связь леди Джессингем с Айторном обсуждалась у леди Фаулер, но не была включена в письма. Леди Фаулер в молодости принудили к браку с отвратительным пожилым мужчиной, и она сострадала другим женщинам, которых постигла та же участь, даже если они согрешили.
Леди Джессингем теперь была вдовой. Но леди Фаулер осталась верна своим убеждениям, несмотря на то что ей очень хотелось разоблачить Айторна за нежелание жениться на женщине, чью репутацию он запятнал.
– Психея и Грандистон?
Голоса стихли, и Белла прислушалась. Неужели леди Фаулер все еще отказывается использовать в своих письмах скандал, связанный с этой леди?
– Она так и не научилась благоразумию, – сказала одна из женщин. – Так что же именно было замечено?
Еще ропот, потом:
– Она была очень растрепана, – со значением сказала вторая. – Платье порвано спереди.
Белла вдруг поняла, что три женщины смотрят на нее холодными глазами.
Она улыбнулась и поспешила прочь, уловив еще одно слово.