Герцогиня с Османского берега
Шрифт:
– «иуууу». – повторила за ним Нигяр, радуясь в душе, что в эту минуту не видит собственного отражения в зеркале, иначе бы девушка померла со смеху, глядя на свою гримасу.
– Не «иу», а «йу», - исправил её Френсис, - ай лав йу. Дьйууу…
– «йууу», - повторяла Нигяр.
– Хорошо, а теперь «чес».
– «шес», - произнесла Нигяр, но спохватившись, добавила - «чес».
– И вместе «дьйучес» - герцогиня.
– «Дьючес».
– Очень хорошо, Нигяр. Very well.
– Thank you, master Francis.
Ближе к концу плавания, бывшая калфа дворца Топкапы на начальном
– Я жить одна в другая страна – говорила она Френсису накануне высадки. – Я чувствовать… Я чувствовать…Чувствовать мех.
– Страх, ты хотела сказать, страх.
– Да, мех. Никто будет не любить меня потому, что я из Оттоманская Порта.
– Не думай об этом. Я тебе помогу. Обещаю.
Обязанности капитана Дойла заканчивались ровно тогда, когда Нигяр должна была ступить на английскую землю. Какую-то дополнительную помощь он не должен был ей оказывать. По крайней мере, именно на таких условиях он согласился перевезти к себе на родину загадочную пассажирку. О себе эта таинственная османка рассказывала мало, единственное, что удалось выяснить Френсису, это её имя и то, что когда-то она служила в королевском дворце, но теперь она стала никому не нужна, более того, её пребывание на территории Османской Империи нежелательно. Кроме того, она мало ела и очень плохо спала. Среди знакомых капитана не было таких людей, которым была бы срочно нужна служанка. Но и предоставлять бедную женщину самой себе по прибытию в Лондон ему запрещала совесть.
========== Глава 3. Чужая сторона ==========
Утро выдалось туманным и крайне мрачным. Нигяр с удивлением разглядывала через оконный витраж очертания английской архитектуры и не переставала поминать бога. Ей казалось, что она попала в совершенно другой мир, что, по сути, было недалеко от истины. Издали виднелись продолговатые башни костелов и крыши особняков купцов. В порту красовались мачты кораблей, одна выше другой. Вошедший в каюту Френсис заметил, что любуясь видами европейского порта, его таинственная пассажирка похожа на любопытного ребёнка, которого впервые в жизни вывели за пределы родительского дома.
– Будь готова, - сказал он негромко, - мы уже в Лондоне.
– Лондон это… - попыталась задать вопрос Нигяр, но по незнанию всех слов, ей пришлось переформулировать мысль и донести её до капитана – Лондон это как Стамбул для Оттоманская Империя?
– Да, ты права, - ответил тот и прибавил, - Теперь Англия и Лондон – твоя новая родина.
– Что, прости?
– спросила калфа, не поняв значения слова «homeland».
– Дом, твой новый дом – исправил свою ошибку Френсис – Но ты запомни, homeland – значит «родина».
«Нет, Френсис Эфенди, ты не прав. Моя родина осталась далеко – далеко за морем, и другой у меня больше не будет», - с грустью подумала молодая женщина, кивнув головой. Капитан велел ей собираться, и Нигяр не стала спорить. Вскоре судно «Восходящее солнце» бросило якорь в лондонском порту и бывшая гаремная калфа поняла, что это конец её путешествия. Едва
Нигяр сжимала в руках узелок с вещами и нервно оглядывалась по сторонам. Она никогда не видела обычных европейцев, вернее видела, но один раз и мельком, да и то, это был венецианский посол. На минуту молодой женщине показалось, что все эти люди, работающие в порту, и просто пришедшие туда, пожирают её глазами: кто-то представляет себе, что держит османку голую в своих объятьях, а кто-то подозревает её в ведьмачестве. Нигяр буквально вцепилась в руку капитана Дойла.
– Куда ты пойдёшь? – спросил её тот.
– Я с тобой. – отрывисто ответила калфа.
– Нет, нет, тебе со мной нельзя.
– Я с тобой. – настойчиво повторила Нигяр.
Френсис на минуту задумался. В самом деле, куда идти бедняжке в совершенно чужой ей стране? Об этом тот противный приставучий евнух из королевского дворца не сказал ни слова, более того, он в упор не желал даже обсуждать столь деликатную тему. Капитан взглянул в мокрые от наворачивающихся слёз глаза своей спутницы, обнял её за плечи и прижал к себе. Он обязан найти выход прямо сейчас!
– Капитан, дела ещё не закончены, а скоро придут королевские таможенники! – крикнул старший помощник.
– Поручаю тебе уладить все формальности, Уильям! – отозвался Френсис. – А мне нужно решить проблему с дамой. – прибавил он тихо.
– Что? – спросила Нигяр, хотя и не понимая, что он только что сказал, но подозревая, что дело касается неё.
– Идём.
– коротко ответил капитан.
Шагая по лондонским улицам, Нигяр всё больше и больше обращала внимание на то, насколько сильно Европа отличается от Османской империи. Бывшая гаремная калфа знала, что не везде в Стамбуле на улицах чисто и ухоженно, как в парке в Топкапы, но чтобы в столице государства прямо под ногами грязь мешалась с нечистотами, а лужи не засыпались – это не укладывалось в голове османки. Мимо пронеслась карета и обдала подол платья Нигяр грязной водой. Над дверьми домов красовались разного рода вывески, а жадные до прибыли торговцы призывали прохожих купить свежайший хлеб, красивейшие ткани и заказать себе надежнейшую амуницию. И всё это происходило под низко висящим небом, затянутым серыми тучами. Наконец Френсис привёл свою спутницу к трактиру, возле которого уже столпилась толпа пьяниц.
Капитан завел Нигяр внутрь. До сегодняшнего дня девушка ни разу не была в кабаке, поэтому испугалась не меньше, чем когда проходила по серым лондонским улицам. Выпивохи, облюбовавшие места за столами и по углам, не часто встречали красивых, а главное, приличных женщин в подобных заведениях, так что в том, что многие из них обратили внимание на Нигяр, ничего удивительного не было. Сама османка лишь вопрошающе заглянула спутнику в глаза.
– Не бойся, - сказал он по-турецки, - я знаю, что делаю.