Герцогиня с Османского берега
Шрифт:
– Я бы поехал с тобой, Хатун, - ответил Насух после небольшого раздумья, - но здесь я нужен Повелителю, он не отпустит меня. Да и как я буду жить в Европе? Ты сменила веру, потому, что от этого зависела твоя жизнь. Я так не смогу. Я верю в чистоту твоих мотивов, но у меня её быть не может. Прости меня за это.
Нигяр глубоко вздохнула и взяла бывшего мужа за руку.
– Ты не думай, что жизнь в Англии изменила меня до неузнаваемости. – мягко промолвила она. – Для всего мира я буду Джоан, я смирилась с этим. Но для самых близких людей я навсегда останусь Нигяр. А кто у меня близкие люди? Лишь Кадер и ты, Эфенди.
– Я не
Герцогиня приветливо улыбнулась. Всё же компромисс, предложенный Насухом Эфенди, не был плох. Теперь Нигяр могла со спокойной душой возвращаться в Топкапы, где полным ходом шла подготовка к отъезду английской королевской делегации домой…
По коридорам туда – сюда носились слуги, таская вещи англичан и укладывая их по каретам. Хозяева прощались со своими гостями по всем правилам гостеприимства – последние тёплые слова, последний обмен подарками на память. Закованную в кандалы Элеонору Фейган посадили в отдельную карету в сопровождении четырёх стражников. Нигяр бродила по дворцу, держа за руку дочь, и вспоминая о том, сколько событий, радостных и печальных, повидала она в этих стенах. Лалек Хатун позаботилась о том, чтобы вещи девчушки перевезли во дворец и погрузили вместе с вещами Нигяр, так что будущая графиня Кэмберленд оставалась спокойной насчёт данного вопроса. Герцог Норфолк изъявил желание ехать в одной карете с сэром Брайаном, освободив, тем самым, жену от своего общества на время поездки. Кадер разглядывала помещения, вытягивая от любопытства шейку.
– Мама, ты вправду здесь живёшь? – спросила она.
– Нет, звёздочка моя. – ответила девочке мать.- Я жила здесь раньше, но сейчас у меня новый дом, и он находится в далёкой – далёкой стране за бескрайним морем.
– А твой дом больше этого?
– Вряд ли больше. Но он тебе обязательно понравится.
– И мы поедем туда?
– Да, сегодня мы сядем на кораблик, и он увезёт нас домой.
Домой… Месяц назад Нигяр не могла назвать Англию своим домом. Но теперь всё изменилось. За последние сутки бывшая калфа поняла, что её дом там, где Кадер, а раз ей милостиво разрешили вернуться в Лондон вместе с дочерью, женщина окончательно признала, что в небольшом государстве на острове на западе Европы она найдёт приют. В тот день, когда испуганная беглянка впервые ступила на английскую землю с борта «Восходящего солнца», родилась новая Нигяр, просто ей понадобились годы, чтобы осознать и принять это…
Из-за угла плавной походкой навстречу Нигяр вышел Сюмбюль Ага, а вместе с ним Шакер Ага и Шакира Хатун.
– Вай-вай-вай, Нигяр Султан, бесподобная и очаровательная Нигяр Султан. – пропел главный евнух, улыбаясь так, что Джоан Говард не могла не улыбнуться в ответ.
– А мы тут проводить тебя пришли. – добавил Шакер, чем заслужил неодобрение со стороны Сюмбюля.
– Цыц! – рявкнул ага, но затем мгновенно сменил гнев на милость. – А мы тут проводить тебя пришли. Все английские господа, кроме короля, уже по каретам садятся, а миледи, видимо, решила остаться.
– Ничего страшного, Сюмбюль Эфенди, - добродушно ответила Нигяр, - скоро я к ним присоеденюсь.
– Миледи, разрешите проводить вашу дочку до кареты? – спросила Шакира Хатун, с нежностью поглядывая на Кадер. – Принцесса Мария настояла на том, чтобы вы ехали в
– Конечно, хатун, разрешаю.
Шакира аккуратно взяла Кадер за руку.
– Пройдёмте, юная леди. – вежливо сказала она девочке.
– Нас с мамой повезут на кораблик?
– Да, на большой кораблик.
По пути Шакира оглянулась назад. Сюмбюль получал истинное удовольствие, наблюдая за ней. Нигяр заметила его взгляд, полный тепла и нежности, обращённый к девушке.
– Хороший выбор, братишка… – произнесла она.
– Ещё бы, Сюмбюль влюблён в эту хатун. – сказал Шакер, словно отвечая на вопрос, который только что собиралась задать Нигяр.
– Молчи, толстяк, не то придушу! – завопил Сюмбюль.
– Ага!
– угомонила его Джоан.
Как это свойственно ему, Сюмбюль снова заулыбался от уха до уха. Ему было крайне приятно видеть, что Нигяр снова довольна жизнью, и что её жизнь сложилась более – менее удачно. Но через пару секунд широкая улыбка медленно сползла с лица главного евнуха.
– Неужели ты уедешь навсегда? – спросил он, не скрывая серьёзности.
– Да, я приняла решение.
– Будь я султаном, я бы не отпустил тебя с англичанами.
– Зато ты можешь поехать со мной. – предложила Нигяр.
– Бог с тобой, Хатун! – выдохнул Сюмбюль. – Я же пропаду в этой Англии, и трёх дней не протяну, ах! Уж лучше ты останься. Хюррем Султан о тебе позаботится, уж поверь.
Состроив ироничную мимику на лице, Нигяр демонстративно развязала узел на сумочке и извлекла из неё колоду карт.
– Давай сыграем? – предложила она аге. – Если я выиграю, ты поезжаешь со мной. Если ты выиграешь – я остаюсь.
И Сюмбюль, и Шакер нервно переглянулись. Неужели Нигяр стала столь могущественна, что в состоянии выиграть человеческую жизнь в азартную игру? Заметив их смятение, леди Говард рассмеялась. Она вложила колоду в руку Сюмбюлю
– Держи. – сказала она в манере, присущей прежней Нигяр.
– Пусть они напоминают тебе обо мне. Только старайся не светить ими почём зря – штука интересная, но опасная.
Главный евнух принял подарок и издал фирменные звуки, похожие на смех. Шакер протянул приятельнице узелок, набитый вкусняшками.
– Вот, хатун, испек специально для тебя и твоей доченьки пирожки.
– Благодарю. – ответила Нигяр и с лёгкой грустью посмотрела на своих прежних товарищей. – Я никогда вас не забуду.
– Хатун, ты напишешь нам из Англии? – полюбопытствовал Сюмбюль. – Хотя бы раз?
– Не сомневайся в этом.
Настал момент расставания. Нигяр нежно чмокнула на прощание сперва Сюмбюля, затем Шакера, и поспешила на выход. Слуги Топкапы знали, что в эти секунды видят свою бывшую коллегу в последний раз. Но как только Нигяр скрылась за углом, Сюмбюль схватил за руку готового расплакаться Шакера и сорвался на крик.
– Клянусь Аллахом, я когда – нибудь отрежу твой длинный язык и сварю из него суп, если ты не будешь держать его за зубами!
Нигяр почти пришла к выходу, когда услышала оклик за спиной. Обернувшись, бывшая калфа увидела, что есть во дворце ещё один человек, который хочет проститься с ней. Этим человеком оказалась Хюррем Султан. Джоан Говард поклонилась Роксолане, та подошла к ней поближе.
– Хотела уехать, не попрощавшись со мной? – весело спросила она.
– Нет, что вы. – скороговоркой проговорила герцогиня. – Я буду скучать по вам, султанша.