Герцогиня с Османского берега
Шрифт:
– Я бы поехал с тобой, Хатун, - ответил Насух после небольшого раздумья, - но здесь я нужен Повелителю, он не отпустит меня. Да и как я буду жить в Европе? Ты сменила веру, потому, что от этого зависела твоя жизнь. Я так не смогу. Я верю в чистоту твоих мотивов, но у меня её быть не может. Прости меня за это.
Нигяр глубоко вздохнула и взяла бывшего мужа за руку.
– Ты не думай, что жизнь в Англии изменила меня до неузнаваемости. – мягко промолвила она. – Для всего мира я буду Джоан, я смирилась с этим. Но для самых близких людей я навсегда останусь Нигяр. А кто у меня близкие люди? Лишь Кадер и ты, Эфенди.
– Я не смогу уехать с тобой навсегда, Нигяр Хатун, - ответил тот, - но я почту за честь быть твоим гостем настолько часто, насколько это будет возможно.
Герцогиня приветливо улыбнулась. Всё же компромисс, предложенный Насухом Эфенди, не был плох. Теперь Нигяр могла со спокойной душой возвращаться в Топкапы, где полным ходом шла подготовка к отъезду английской королевской делегации домой…
По коридорам туда – сюда носились слуги, таская вещи англичан и укладывая их по каретам. Хозяева прощались со своими гостями по всем правилам гостеприимства – последние тёплые слова, последний обмен подарками на память. Закованную в кандалы Элеонору Фейган посадили в отдельную карету в сопровождении четырёх стражников. Нигяр бродила по дворцу, держа за руку дочь, и вспоминая о том, сколько событий, радостных и печальных, повидала она в этих стенах. Лалек Хатун позаботилась о том, чтобы вещи девчушки перевезли во дворец и погрузили вместе с вещами Нигяр, так что будущая графиня Кэмберленд оставалась спокойной насчёт данного вопроса. Герцог Норфолк изъявил желание ехать в одной карете с сэром Брайаном, освободив, тем самым, жену от своего общества на время поездки. Кадер разглядывала помещения, вытягивая от любопытства шейку.
– Мама, ты вправду здесь живёшь? – спросила она.
– Нет, звёздочка моя. – ответила девочке мать.- Я жила здесь раньше, но сейчас у меня новый дом, и он находится в далёкой – далёкой стране за бескрайним морем.
– А твой дом больше этого?
– Вряд ли больше. Но он тебе обязательно понравится.
– И мы поедем туда?
– Да, сегодня мы сядем на кораблик, и он увезёт нас домой.
Домой… Месяц назад Нигяр не могла назвать Англию своим домом. Но теперь всё изменилось. За последние сутки бывшая калфа поняла, что её дом там, где Кадер, а раз ей милостиво разрешили вернуться в Лондон вместе с дочерью, женщина окончательно признала, что в небольшом государстве на острове на западе Европы она найдёт приют. В тот день, когда испуганная беглянка впервые ступила на английскую землю с борта «Восходящего солнца», родилась новая Нигяр, просто ей понадобились годы, чтобы осознать и принять это…
Из-за угла плавной походкой навстречу Нигяр вышел Сюмбюль Ага, а вместе с ним Шакер Ага и Шакира Хатун.
– Вай-вай-вай, Нигяр Султан, бесподобная и очаровательная Нигяр Султан. – пропел главный евнух, улыбаясь так, что Джоан Говард не могла не улыбнуться в ответ.
– А мы тут проводить тебя пришли. – добавил Шакер, чем заслужил неодобрение со стороны Сюмбюля.
– Цыц! – рявкнул ага, но затем мгновенно сменил гнев на милость. – А мы тут проводить тебя пришли. Все английские господа, кроме короля, уже по каретам садятся, а миледи, видимо, решила остаться.
– Ничего страшного, Сюмбюль Эфенди, - добродушно ответила Нигяр, - скоро я к ним присоеденюсь.
– Миледи, разрешите проводить вашу дочку до кареты? – спросила Шакира Хатун, с нежностью поглядывая на Кадер. – Принцесса Мария настояла на том, чтобы вы ехали в одной карете с ней.
– Конечно, хатун, разрешаю.
Шакира аккуратно взяла Кадер за руку.
– Пройдёмте, юная леди. – вежливо сказала она девочке.
– Нас с мамой повезут на кораблик?
– Да, на большой кораблик.
По пути Шакира оглянулась назад. Сюмбюль получал истинное удовольствие, наблюдая за ней. Нигяр заметила его взгляд, полный тепла и нежности, обращённый к девушке.
– Хороший выбор, братишка… – произнесла она.
– Ещё бы, Сюмбюль влюблён в эту хатун. – сказал Шакер, словно отвечая на вопрос, который только что собиралась задать Нигяр.
– Молчи, толстяк, не то придушу! – завопил Сюмбюль.
– Ага!
– угомонила его Джоан.
Как это свойственно ему, Сюмбюль снова заулыбался от уха до уха. Ему было крайне приятно видеть, что Нигяр снова довольна жизнью, и что её жизнь сложилась более – менее удачно. Но через пару секунд широкая улыбка медленно сползла с лица главного евнуха.
– Неужели ты уедешь навсегда? – спросил он, не скрывая серьёзности.
– Да, я приняла решение.
– Будь я султаном, я бы не отпустил тебя с англичанами.
– Зато ты можешь поехать со мной. – предложила Нигяр.
– Бог с тобой, Хатун! – выдохнул Сюмбюль. – Я же пропаду в этой Англии, и трёх дней не протяну, ах! Уж лучше ты останься. Хюррем Султан о тебе позаботится, уж поверь.
Состроив ироничную мимику на лице, Нигяр демонстративно развязала узел на сумочке и извлекла из неё колоду карт.
– Давай сыграем? – предложила она аге. – Если я выиграю, ты поезжаешь со мной. Если ты выиграешь – я остаюсь.
И Сюмбюль, и Шакер нервно переглянулись. Неужели Нигяр стала столь могущественна, что в состоянии выиграть человеческую жизнь в азартную игру? Заметив их смятение, леди Говард рассмеялась. Она вложила колоду в руку Сюмбюлю
– Держи. – сказала она в манере, присущей прежней Нигяр.
– Пусть они напоминают тебе обо мне. Только старайся не светить ими почём зря – штука интересная, но опасная.
Главный евнух принял подарок и издал фирменные звуки, похожие на смех. Шакер протянул приятельнице узелок, набитый вкусняшками.
– Вот, хатун, испек специально для тебя и твоей доченьки пирожки.
– Благодарю. – ответила Нигяр и с лёгкой грустью посмотрела на своих прежних товарищей. – Я никогда вас не забуду.
– Хатун, ты напишешь нам из Англии? – полюбопытствовал Сюмбюль. – Хотя бы раз?
– Не сомневайся в этом.
Настал момент расставания. Нигяр нежно чмокнула на прощание сперва Сюмбюля, затем Шакера, и поспешила на выход. Слуги Топкапы знали, что в эти секунды видят свою бывшую коллегу в последний раз. Но как только Нигяр скрылась за углом, Сюмбюль схватил за руку готового расплакаться Шакера и сорвался на крик.
– Клянусь Аллахом, я когда – нибудь отрежу твой длинный язык и сварю из него суп, если ты не будешь держать его за зубами!
Нигяр почти пришла к выходу, когда услышала оклик за спиной. Обернувшись, бывшая калфа увидела, что есть во дворце ещё один человек, который хочет проститься с ней. Этим человеком оказалась Хюррем Султан. Джоан Говард поклонилась Роксолане, та подошла к ней поближе.
– Хотела уехать, не попрощавшись со мной? – весело спросила она.
– Нет, что вы. – скороговоркой проговорила герцогиня. – Я буду скучать по вам, султанша.