Герои космодесанта
Шрифт:
— Вызываю брата Хек'ена!
Пилот «Огненной виверны» вышел на связь. Его «Громовой ястреб» стоял сейчас на посадочной платформе у самого въезда в Нимбарос.
— Слушаю, мой лорд!
— Приготовьте машину к экстренному взлету и будьте готовы стрелять «Адскими ударами». Мы покидаем город. Вы получите от меня приказ в течение…
Передатчик в шлеме заверещал, прервав капитана на полуслове. Из-за искажений и помех сначала было трудно разобрать, чей это голос, но затем, когда Кадай его узнал, горячая кровь
Это был голос брата Фугиса. Апотекарий все еще жив!
— В результате падения я потерял сознание. Когда пришел в себя, понял, что нахожусь на одном из нижних городских уровней. Они проходят на глубине до двух километров — там достаточно места, чтобы можно было разместить двигатели подъемных устройств. Это чертовски запутанный лабиринт! — с обычной желчью в голосе объяснил братьям Фугис.
— Брат, ты ранен? — спросил Кадай.
Последовала пауза, нарушаемая треском статики, и на мгновение Саламандры подумали, что потеряли апотекария снова.
— Я получил некоторые повреждения… как и мой доспех. У меня ушло много времени на то, чтобы починить передатчик шлема, — наконец вернулся голос Фугиса.
В коротких паузах между предложениями можно было услышать его дыхание. Неровное и прерывистое. Апотекарию пришлось прилагать немалые усилия, чтобы не показывать свою боль.
— Ты можешь определить свое точное местоположение, Фугис? — Помехи вновь нарушили связь. — Мы поняли, что это комплекс туннелей под поверхностью города. Но это может быть где угодно.
Кадай повернулся к Дак'иру:
— Свяжись с братом Аргосом. Пусть попробует запеленговать источник сигнала Фугиса и сообщит координаты.
Дак'ир кивнул и приступил к выполнению, в то время как снаряды тяжелых пушек, с шипением рассекая воздух, пролетали у него над головой один за другим.
— Послушайте, — сказал Фугис, когда треск атмосферных помех усилился. — Я не один. Тут есть выжившие горожане. Они укрылись внизу, когда начался мятеж, и прячутся здесь до сего дня… — Последовала еще одна пауза, когда апотекарий обдумывал свое следующее предложение. — Город еще не наш…
Кадай объяснил ситуацию с водородной смесью в атмосфере Цирриона, не позволяющей использовать огнеметы и мелты, и насколько это только осложняет то обстоятельство, что культисты прекрасно подготовлены и хорошо закрепились в городе.
— Выглядит так, как если бы они знали нашу тактику, — заключил он.
— Газ пока еще не проник так глубоко, — сказал Фугис. — Но возможно, я знаю, как это исправить.
— Как?! Скажи, брат! — Надежда наполнила голос Кадая.
— Здесь есть инженер. Среди беженцев. Его имя Банен. Если нам удастся вывести его из города и поручить технодесантникам, атмосфера Цирриона может быть очищена…
В последовавшей за этими словами паузе таилось нечто зловещее
— Однако это потребует своей цены, — сквозь треск статики пояснил Фугис.
Кадай стиснул зубы.
— Всему есть цена…
Апотекарий продолжал:
— Чтобы очистить атмосферу Цирриона, придется прогнать сквозь фильтры весь имеющийся здесь воздух. Атмосферная стабильность города будет полностью нарушена. Воздух при этом будет разрежен настолько, что многие задохнутся прежде, чем его концентрация и состав восстановятся. Тех же, кто прячется в удаленных от центра районах города, далеко от горячего сердечника подъемных двигателей, вероятно, ждет смерть от холода.
Оптимизм Кадая быстро угас.
— Чтобы спасти Циррион, мне придется погубить его жителей?
— Некоторые могут выжить, — предположил Фугис, хотя в его словах и не было убежденности.
— Очень немногие, и это в лучшем случае, — заключил Кадай. — Нет, это не выход.
Идея вывести из строя городские гравитационные двигатели выглядела довольно скверно. Но эта казалась еще хуже. Саламандры, чей орден гордился своей гуманностью, своей присягой защищать слабых и невинных, один холокост просто заменяли другим.
Кадай сжал рукоять своего громового молота. Молот был черным, с тяжелым массивным бойком, похож на подлинное орудие кузнеца. Капитан придал ему такую форму в глубоких недрах Ноктюрна, и он отчетливо помнил, как текущая лава отбрасывала на его черную кожу теплое оранжевое сияние. Как же хотел Кадай вернуться туда сейчас! К наковальне и к жару кузницы! Молот был символом. Он был подобен тому оружию, с которым примарх Вулкан поднялся на защиту мира, ставшего ему родиной. В молоте Кадай нашел сначала решение, а потом и силу, необходимую для того, чтобы совершить, что должно.
— Мы идем за тобой, брат! — сказал он со стальной решимостью в голосе. — Береги инженера. Пусть к нашему прибытию он будет готов отправиться в путь.
— Я буду держаться до последнего.
В воксе вновь воцарился белый шум.
Кадай ощутил, как покорность судьбе тяжелой мантией легла ему на плечи.
— Брат Аргос зафиксировал источник сигнала и передал его координаты на наш ауспик, — сообщил ему Дак'ир, отвлекая капитана Саламандр от мрачных мыслей.
Кадай кивнул.
— Сержанты, вернитесь к своим боевым группам! Остальные останутся здесь, — сказал он и подозвал своего помощника. — Н'келн! — обратился Кадай к своему ветерану-сержанту. — Ты возглавишь операцию по вызволению Фугиса и инженера.
— Мой повелитель! — воскликнул Цу'ган.
— Как только мы уйдем, мятежники почти наверняка отведут отсюда свои силы. Мы не сможем удержать их здесь, лишь обороняя отвоеванную территорию, — объяснил Кадай. — А нам нужно, чтобы их внимание было приковано к месту, которое выберем мы.