Герои космодесанта
Шрифт:
Он был не один. По всему храмовому сектору виднелись мертвые тела — как лояльных горожан, так и мятежников. Их объединила смерть, поскольку дыхание и жизнь у них были отняты при зачистке атмосферы Цирриона. Некоторые, смирившиеся с судьбой, держали друг друга в последнем отчаянном объятии; другие же до конца боролись за жизнь, о чем говорили пальцы, вцепившиеся в шею, когда люди в агонии тщетно пытались наполнить воздухом свои легкие.
Над развалинами храмового района повисла тревожная тишина, странным образом гармонирующая с данным местом: глубокий покой саваном окутал разбитые обелиски и величественные часовни. Все пространство кладбища было усеяно мавзолеями и гробницами, украшенными
— Как много смерти… — тихо произнес Дак'ир и, вспомнив, что десятилетие назад уже видел схожую картину, взглянул на своего капитана.
Казалось, что Кадай готов вынести все, как и подобает стоику, однако Дак'ир почувствовал, что это зрелище глубоко задело капитана.
Осторожно продвигаясь по переходам подземного лабиринта, Саламандры прошли по городу, не встретив сопротивления. Даже не имея карты подземного комплекса, технодесантник Аргос смог определить маршрут, основываясь на уже известном ему расположении секретного входа, а также на основе видеоотчетов, которые боевые братья передавали ему по мере своего продвижения через сумрачные пределы нижних уровней. После часа блужданий по узким темным коридорам Саламандры наконец обнаружили замаскированный выход на поверхность, где перед ними во всем величии предстал храмовый сектор Цирриона.
Кадай велел воинам приготовиться отражать сопротивление. Честно говоря, он был бы этому рад. Все, что угодно, лишь бы задвинуть куда-нибудь вглубь сознания тот ужас, который он вынужден был совершить в отношении местных жителей. Однако никакого сопротивления не было, Саламандры без помех прошли сквозь белые ворота храмового комплекса, но на каждом шагу их встречали те, чьи мертвые глаза напоминали Кадаю о совершенном.
К счастью, Фугиса без помех доставили к площади Аереона. Когда Кадай через передатчик связался с апотекарием, его обуревали противоречивые чувства. За спасение планеты пришлось заплатить чудовищную цену — уничтожить практически все население Цирриона.
— Аура Иерон лежит в полукилометре к северу, — донесся из вокса металлический голос Аргоса, скрежет которого отвлек капитана от погружения в пучины вины.
— Я его вижу, — просто ответил Кадай. Он оборвал связь с технодесантником и обратился к своим воинам: — Граждане Цирриона своими жизнями заплатили за шанс победить в этой войне. Так давайте же оправдаем их упования! Так или иначе, сегодня все закончится. За мной, братья! Во имя Вулкана!
Впереди, как рука скелета, протянувшаяся к черному ночному небу, маячил силуэт храма Аура Иерон…
Пригибаясь к земле, Дак'ир пробирался вдоль темных ниш западной стены храма. С другой стороны погруженного во мрак храмового нефа вдоль боковой стены крался Цу'ган.
В то же самое время, скрываясь за выщербленными колоннами и кусками обрушенной крыши Аура Иерона, к центру здания незаметно продвигался Кадай с оставшимися с ним воинами. Несмотря на силовые доспехи, они двигались тихо и, не привлекая к себе внимания, довольно быстро приблизились к своей цели.
Их глазам предстала толпа культистов. С респираторами на зашитых ртах они простерлись ниц перед своим иерофантом. Оратор стоял на мраморном возвышении и, как и вся его паства, был одет в грязную синюю сутану. Однако в отличие от своих последователей, чьи рты были зашиты проволокой, Оратор не молчал. Совсем нет. Из его разросшейся пасти, которой уже не хватало места на лице, и она переходила в шею, между почерневшими пнями зубов внутри метался багровый, извивающийся во все стороны язык. Уродливый отросток вертелся и хлестал по губам, по
Вокруг иерофанта стояла элита фанатиков: восемь жрецов-потрошителей, положив перед собой цепные мечи, склонились перед ним, подчиняясь какому-то неведомому ритуалу.
У Цу'гана вид такой скверны вызвал прилив горечи. Какой бы мерзкий обряд эти дегенеративные ублюдки ни собирались здесь провести, Саламандры положат этому конец! Жгучее пламя боевого рвения разгоралось у него в груди. Как бы ему хотелось быть со своим капитаном и приближаться сейчас к самому горлу врага, вместо того чтобы попусту сторожить здесь тени!
«Пусть игнеец остается на периферии, — думал он. — Я же рожден для более славных дел!»
Высокомерные размышления Цу'гана прервал дикий, неестественный крик. Извергнув из себя очередное безумное звукосочетание, Оратор яростными жестами стал указывать толпе в сторону Кадая и двух других Саламандр, которые внезапно вышли из укрытия, не скрывая намерения уничтожить всю эту ересь. С жуткой синхронностью среагировав на приказ своего господина, культисты единой смертоносной волной двинулись на троих бойцов, вторгшихся в их пределы.
Шен'кар поднял свой огнемет и с боевым кличем выжег просеку в толпе культистов. Едва только пламя пошло на убыль, как Век'шен, вращая огненной глефой, вошел в это пылающее пространство. Клинок в руках мастера пожинал ужасный урожай отсеченных голов и конечностей, тогда как струи пламени охватывали все больше и больше нечестивцев.
Кадай был подобен безжалостному шторму, и сердце Цу'гана пело оттого, что он стал свидетелем такой отваги и ярости. Направив бушующий гнев на врагов, капитан выстрелом из инферно-пистолета проделал черную дыру в одном из жрецов-потрошителей, а после громовым молотом сокрушил череп другого.
Когда еретик с размозженной головой упал, Кадай дал сигнал, и тут же из боковых ниш раздались лающие звуки болтеров — то Цу'ган и Дак'ир открыли из своего оружия бешеный огонь очередями.
Когда, разрываемые на части яростными залпами, культисты стали падать, Цу'ган уже не мог далее сдерживать свой боевой пыл. Он не останется здесь стоять как часовой. Он хочет быть рядом со своим капитаном и смотреть в глаза врагам, когда они будут падать под его ударами. Дак'ир вполне может удержать периметр и без его помощи. В любом случае враг уже здесь.
Выкрикнув клятву Вулкану, Цу'ган оставил свой пост и с головой бросился в битву.
Дак'ир увидел, как болтер Цу'гана изрыгнул огонь, и выругался, осознав, что брат-сержант пренебрег приказом и оставил стену без защиты. В какой-то момент он тоже хотел ринуться в атаку, но его внимание привлек Кадай, который ударами меча прорубал путь в толпе культистов и находился уже в нескольких шагах от Оратора. Капитан выхватил инферно-пистолет.
— Во имя Вулкана! — взревел Кадай, готовясь раз и навсегда положить конец «культу Истины», но тут одиночный выстрел прогремел над кровавой бойней и снес Оратору полчерепа, после чего тот упал как подкошенный.