Герои русского парусного флота
Шрифт:
Прибывшие с Камчатки плотники под руководством Хвостова и Давыдова уже вовсю строили тендер, но судёнышко было слишком маленьким, чтобы на нём можно было доставить продовольствие для всех промышленников Аляски.
Что касается Хвостова с Давыдовым, то они к этому времени, так же как и Баранов, подружились со шкипером Вульфом. Осмотрев его судно, друзья нашли, что это именно то, что надо для плавания в Калифорнию. Сообщили Резанову. Тот сказал:
— Покупайте, сколько бы эта «Жано» не стоила!
Джон был моряком опытным, да и человеком вполне порядочным. Как водится, для начала все трое хорошенько выпили, потом добавили ещё.
— Джонни! — перешёл к делу Давыдов, когда под столом стало тесно от пустых бутылок. — Нам с Николя нужно хорошее судно! Платим сразу и наличными!
— Нет проблем! — пожал плечами мутноглазый Джонни. — Берите мою «Жано»! Девчонка что надо! На ходу легка, а уж на волне удержится, даже если всё днище вырубить!
— Сколько просишь?
— Сто тридцать тысяч рублей! — прикинув в уме, заявил рыжебородый Вульф.
— Запас солонины и сухарей твой! — сразу же добавил Давыдов.
— О'кей! — Ударили по рукам. — За новую покупку наливай по полной!
— Как назовём судно? — спросил друга Давыдов, когда все бумаги были оформлены.
— Называй, как знаешь! — ответил тот.
— Пускай тогда будет «Юноной» — богиней римской! — подумав, сказал мичман.
— Почему именно «Юноной»? — удивился Хвостов.
— Красиво и романтично!
— Тогда строящийся тендер я назову «Авось»! — махнул рукой Хвостов.
— А почему «Авось»? — настала пора уже удивляться Давыдову.
— Авось нам повезёт! — усмехнулся в ответ лейтенант. — Авось притом ещё и живыми останемся!
После недолгого обсуждения было решено, что капитанство над «Юноной» возьмёт Хвостов, а над «Авось» — Давыдов. Пока же мичман достраивал свой тендер, Хвостов опробовал своё новокупленное судно. «Юноной» лейтенант остался доволен. Обшитое медью судно легко всходило на волну и неплохо держало курс. Старина Вульф не обманул!
Колонисты заметно повеселели, но уже к Рождеству стало ясно, что припасов до лета едва ли хватит…
«Нужда в колониях, — писал историк П. Тихменёв, — во всём необходимом доходила до того, что на 200 человек выдавалось хлеба не более фунта на неделю на каждого, и то только до 1-го октября. Рыба перестала ловиться. Сушёная юкола, сивучина и изредка нерпы составляли единственную пищу новоархангельцев. Нужда заставила не пренебрегать ничем: ели орлов, ворон, каракатиц и вообще всякую всячину. Только больным скорбутом (цингой. — В.Ш.), царствовавшим, можно сказать, в заселении, давали пшено с патокою и пиво, сваренное из еловых шишек».
Но дело обстояло не так просто. Дело в том, что Российско-Американской компании было запрещено торговать с чужими государствами. Однако ситуация диктовала свои правила. Надо было плыть в Калифорнию и, несмотря на официальный запрет на торговлю с иностранцами, через миссионеров-контрабандистов обменять меха на продукты. И Резанов принимает решение, беря всю ответственность на себя.
Из записей Хвостова: «Я никому так не удивляюсь, как Николаю Петровичу, — однако и его терпение начинает останавливаться. До сих пор он был удивительно терпелив, но нынче, начиная чувствовать припадки цынготной болезни и боясь последовать образцу наших промышленников, которые ежедневно отправляются в Елисейские поля (то есть умирают. — В.Ш.), намерился, спасая несчастную кучку людей, отправиться в Калифорнию, уповая достать хлеб от испанцев…»
Резанов известил Петербург о своём решении: «Нашёлся я принуждён… предпринять путешествие в Новую Калифорнию…»
«Мысль хороша, — писал об этом решении идти в Калифорнию командир „Юноны“ лейтенант Хвостов, — но не очень приятна. Сегодня вряд ли снимемся с якоря».
25 февраля 1806 года «Юнону» снарядили в поход, а колонистам Резанов сказал на прощанье:
— Либо вернёмся к весне с продовольствием, либо не вернёмся вовсе!
Прибыв на стоящую на рейде «Юнону», камергер поинтересовался у Хвостова, когда тот думает поднять якорь.
— Вот дохлебаю пунш, и можем отчаливать! — невозмутимо отвечал Хвостов с удовольствием потягивая из стакана обжигающий напиток.
КАЛИФОРНИЙСКАЯ ЭПОПЕЯ
Итак, «Юнона» взяла курс к берегам испанской Калифорнии. Рядом с Хвостовым на палубе и неразлучный Давыдов. Вместе они и делили между собой капитанские вахты.
Ещё в XIX веке историк флота А. Соколов совершенно случайно нашёл удивительное стихотворение Гаврилы Давыдова, наскоро начертанное им на странице с объявлением о продаже английских книг. Стихотворение это удивительное! Посвящено он, разумеется, Хвостову, вернее, их отчаянному плаванию на «Юноне» в Калифорнию. В небольшом стихотворении есть всё — и русская удаль, и морской профессионализм, и искромётный флотский юмор!
Хвостов во океанах, Как будто тройками, На ухарских Иванах, Нас на «Юноне» мчит, Чрез горы водяные, Туманы, мглы густые, Грот, фок в корню имея, В пристяжке лисель не жалея. Дерёт — и пыль столбом летит, Фок-мачту ломит, та трещит, Грот-стеньга отказалась, «Юнона» рассмеялась, Другую с ростеров тащит. И ночью ль, днём у ведьмы одне шутки, Хвостов съякшался с ней, Морочит всех людей, Поставит в срок, кричит Нам стеньги, мачты — дудки! Смотри, Хвостов, «Юнонины» бока, Чтоб не дали нам всем За смелость тумака!В конце марта 1806 года «Юнона» достигла залива Сан-Франциско. Сойдя на берег, Резанов в сопровождении Хвостова и Давыдова отправился с визитом к местному испанскому коменданту дону Аргуэльо.
— Желаю встретиться с губернатором Калифорнии! — заявил он без обиняков. — Говорить же хочу с ним о взаимовыгодной торговле между российской и испанской коронами!
Внезапное появление в столь отдалённом крае важного русского вельможи вызвало у испанцев настоящий шок. Просьбу Резанова незамедлительно передали в столицу Калифорнии Монтерей. Мгновенно пришёл и ответ: губернатор готов прибыть на встречу с камергером российского императора.