Герои русского парусного флота
Шрифт:
Ударили первые залпы орудий. Над колоннами русской пехоты взлетели ввысь полковые знамёна. Сражение за Париж началось…
30 марта в пять часов пополудни, не выдержав натиска русских войск, маршал Мармон сдался на капитуляцию. Наполеон узнал о сдаче Парижа, находясь с войсками в Фонтенбло. Новость поразила его. Некоторое время император подавленно молчал.
— Несчастный Мармон не представляет, что его ждёт! — промолвил, наконец, Наполеон бывшему рядом генералу Коленкуру. — Имя его навеки опозорено в истории, ведь он уже второй раз пытается уничтожить меня!
— Когда же был первый раз, сир? — удивился Коленкур. — Неужели Огюст
Наполеон тяжело поднял глаза на своего генерал-адъютанта.
— Это было восемь лет назад в Спалато! — чуть помедлив, покачал он головой. — Уже тогда мне был дан знак свыше, что этот негодяй погубит меня руками русских! Мармон никогда не имел ни мужества, ни чести! Увы, я тогда не придал случившемуся должного значения! Я слишком долго верил изменнику!
На сей раз Коленкур промолчал. Больше расспрашивать императора он не решился.
…Уже был сдан Париж, а император Франции подписал манифест о своём отречении. Русские пушки стояли на вершинах Монмартра, а на Елисейских полях стояли бивуаком донские казаки. В те дни маршал Мармон внезапно поинтересовался у коменданта главной квартиры русской армии генерал-майора Ставракова.
— Не могли бы вы, женераль, узнать о судьбе некоего Скаловского, который служил в вашем флоте в кампанию 1806 года на Средиземном море!
Скрыв недоумение, Ставраков утвердительно кивнул:
— Я постараюсь!
Спустя пару недель он сообщил маршалу, что капитан-лейтенант Скаловский жив и здоров. Он по-прежнему служит на Черноморском флоте, где командует каким-то судном.
Выслушав Ставракова и молча кивнув, Мармон ушёл. А комендант главной квартиры ещё долго недоумевал, зачем французскому маршалу понадобилось интересоваться судьбой заурядного морского офицера. Однако ещё более поразился Семён Христофорович Ставраков, когда его известили, что судьбой Скаловского интересуется и свергнутый французский император.
— Видимо, и вправду много дел понаделал этот морячок в своё время, коли его сам Наполеон позабыть не может! — поделился своими мыслями генерал-майор в разговоре с друзьями. — Не каждому даже из генералов наших выпадает честь числиться в личных врагах французского императора!
ЛЕЙТЕНАНТ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА
…Служба на парусном флоте никогда лёгкой не была, а потому считалась в России уделом дворян худородных, тех, о ком говорили презрительно: «У них и дворни-то есть, что собака с курицей!»; такие худородные и шли в Санкт-Петербургский Морской корпус, чтобы стать офицерами флота российского. Но были и такие, кого за худородностью и туда-то не брали. Вот к таким-то «не доказавшим своё благородное происхождение» и относился однодворец Семён Скаловский. Сам он был из губернии Орловской, а на юг двинул в поисках лучшей жизни. Время было уж больно смелое — екатерининское! Россия осваивала берега Чёрного моря. Получил Семён в степях херсонских надел земли, отстроился. А тут и время подоспело сыновей в люди выводить. Старший Михаил, как водится, при отце остался. Ему всему нажитому быть наследником. Младшие же, Иван да Пётр, на службу ратную идти возжелали. Да только куда отцу их отдать? Так бы, наверное, и не сбылась мечта мальчишеская, если бы не указ потёмкинский об основании в Херсоне ещё одного Морского корпуса для флота Черноморского. Дворян в ту пору в Новороссии было кот наплакал, а потому в корпус велено было брать всех. Так
В разгаре была очередная русско-турецкая война, и эскадра контр-адмирала Ушакова наносила оттоманскому флоту поражение за поражением. Флот нуждался в офицерах, а потому учили кадет наскоро. Давали лишь самое необходимое.
— Остальному служба научит! — говорили учителя (из увечных офицеров), когда не в меру любознательные кадеты приставали с расспросами. — А коли убьют в первой же баталии, то оно вам и вовсе ни к чему!
В мае следующего 1791 года братья Скаловские, уже в чинах гардемаринских, вступили на зыбкие корабельные палубы.
Первые шаги в морской службе проделали Иван с Петром под началом ветеранов Калиакрии и Гаджибея, Очакова и Керчи. Суровые вояки жалости к мальчишкам не имели. Если что не так, могли и в глаз кулаком заехать.
— У нас — это вам не на флоте Балтическом, где всю войну из залива и носа не высовывают! — поучали мальчишек сорокалетние лейтенанты, за кают-компанейским самоваром сидючи. — У нас за мысами Ахтиарскими Понт Эвксинский плещет, а по нему прямая дорога до самого Царьграда. А там и вся Европа как на ладошке лежит!
Год 1798-й ознаменовался для России новой войной. На этот раз её противником выступила французская директория. До Петербурга доходили смутные слухи о подготовке Наполеоном крупной морской экспедиции в Тулоне. Судачили о возможном вторжении французов через проливы и в Чёрное море.
Масла в огонь подлил и захват генералом Бонапартом Мальты. Теперь уже оскорблённым посчитал себя российский император Павел, носивший титул великого мальтийского магистра. Тогда-то и было им решено отправить в Средиземное море Черноморскую эскадру во главе с вице-адмиралом Ушаковым. На линейном корабле «Мария Магдалина» ушёл в поход мичман Иван Скаловский. На линейном корабле «Михаил» — мичман Скаловский Пётр.
В боях и штормах Средиземноморской экспедиции мужали братья. Служили достойно: перед врагом труса не праздновали, перед начальством поясницы не гнули. Оба заслужили похвалу Ушакова при взятии крепости острова Видо. Отличились примерной храбростью и при блокаде Анконы. Однако фортуна более благоволила к Петру. В Севастополь он вернулся уже в чине лейтенантском и с орденом Анненским. Что касается Ивана, то он остался при старом.
По возвращении Петра, как кавалера, определили служить на новейший линейный корабль «Варахаил». Ивана же — на шхуну безвестную, что возила грузы да пассажиров из Херсона в Очаков и обратно. Лишь спустя три года получил Иван вахтенную должность на боевом корабле. Вскоре показал себя с лучшей стороны во время шторма. После этого начальство, может быть, в первый раз на него внимание и обратило, после чего был определён лейтенант Скаловский капитанствовать на бриг «Александр».
11 декабря 1806 года флагманский «Селафаил» под вице-адмиральским флагом покинул Котогорскую бухту. За ним в кильватер потянулись остальные линкоры и фрегаты. Сенявин появился у острова Курцало внезапно для французов. «Вице-адмирал Сенявин предлагал французскому коменданту, дабы он, видя наши превосходные силы, в отвращение горя городу и невинным жителям, сдал крепость; но он отказался с изъявлением упрямства в рассуждении сдачи…»
И тогда эскадра обрушила по тамошней крепостице шквал огня. Гарнизонные пытались было поначалу как-то отвечать, но были подавлены и раздавлены в какую-то четверть часа.