Герои русского парусного флота
Шрифт:
Весь следующий день, с раннего утра и до самой темноты ревели русские пушки, посылая ядра и брандскугели в неприятеля. К ночи удалось сбить большую часть береговых пушек. Бежала за холмы и турецкая пехота.
— Кличьте охотников! — велел командир отряда, когда солнце стало садиться за горизонт.
Из многочисленных добровольцев-офицеров он отобрал двоих: мичмана Трескина и штурманского кондуктора Черкасова. Первый молод и азартен, второй опытен и осмотрителен. Задача «охотников» была особая: незаметно подойти на шлюпке к борту неприятельского линейного корабля и поджечь его. Дело не только многотрудное, но смертельно опасное.
— Может, передумаете? — спросил отважных Скаловский перед отплытием.
— Мы отходим, прощайте! — помахали те рукой.
Бесшумно опустились в воду вёсла, обёрнутые в уключинах ветошью. Гребцы работали вёслами осторожно, чтобы не плеснуть ненароком водой. Разговаривать тоже было строжайше запрещено. Шлюпка незамеченной проскользнула к самому борту турецкого корабля. Трескин с Черкасовым быстро прибили в нескольких местах к борту пеньковые кранцы, облили их смолой и зажгли. Едва шлюпка отошла от своей жертвы, как турецкий линкор вспыхнул огромным костром, а затем грянул взрыв… В огромном огненном вихре навсегда исчезли вместе с линейным кораблём стоявший подле него военный транспорт и полтора десятка коммерческих судов. Это был уже погром!
В это же время фрегат «Поспешный» разнёс в щепки и достраивавшийся турецкий корвет.
— Кажется, больше нам здесь делать нечего! — покачал головой Скаловский, оглядевши горящий порт. — Выбирать якоря!
В это время подошла шлюпка. Скаловский встречал героев у шторм-трапа. Едва измученные греблей, пропахшие порохом «охотники» взобрались на борт «Пармёна», командир отряда их расцеловал.
— Спасибо вам, ребята! Вы настоящие герои! Я счастлив, имея под своим началом столь отважных моряков! — говорил растроганный капитан 1-го ранга, не выпуская Трескина с Черкасовым из своих объятий.
— Что вы, Иван Семёнович, — потупили те глаза. — Мы лишь ваши ученики! А пример для подражания брали с командира брига «Александр»!
Над Пендераклией стояли столбы густого чёрного дыма. То там, то здесь взмётывались в воздух огненные факелы — это рвались артиллерийские погреба на батареях. Пендераклии как военно-морской базы более не существовало. Неприятельскому флоту был нанесён первый сокрушительный удар. Бывший командир легендарного брига ещё раз показал, на что он способен!
Учинив погром вдоль всего Анатолийского побережья, Скаловский взял курс на Сизополь. К концу подходили вода и ядра. За время перехода — ещё одна победа. На этот раз перехватили три крупных турецких транспорта.
Рейд капитана 1-го ранга Скаловского вызвал мгновенную реакцию в Петербурге и Константинополе. Если Николай I, оставшись довольным действиями лихого командира, велел немедленно произвести его в контр-адмиральский чин, то султан Махмуд, узнав о Пендераклийском погроме, приказал своему флоту незамедлительно выходить в море и проучить дерзких гяуров.
В спешке турки покинули Константинополь и, поставив все паруса, устремились на поиск русских корабельных отрядов. Но едва те показались, как смелость мореходов султана сразу сошла на нет, и они не замедлили снова спрятаться в проливе.
На сей раз османский флот отстаивался на рейде Буюк-дере вплоть до окончания байрама. Но и это самое благоприятное время не было в полной мере использовано чересчур осторожным Грейгом. После ряда бесполезных выходов к турецким берегам он вновь загнал флот в Сизопольский залив.
Прошёл байрам, и турки снова зашевелились. Снова началась старая игра в прятки: турки уходят в Босфор — наши подходят к проливу, Грейг уходит от Босфора, турки высовываются из пролива.
— Никак не могу поймать окаянных! Всё время ускользают, больно уж хитры! — разводил руками командующий на совете флагманов.
— Никакой хитрости здесь нет и в помине! — не сдержался Скаловский. — Надо лишь постоянно держать у Босфора сильную эскадру, как это делают балтийцы в Дарданеллах, и тогда туркам каюк! Кто ищет боя, тот всегда его находит!
Грейг отмолчался, но обиделся сильно.
23 июня командующий всё-таки решился вывести в море весь Черноморский флот. Семь линейных кораблей, четыре фрегата и три брига устремились к Босфору. Скаловский был определён командиром авангардии. На подходе к проливу с дозорного фрегата доложили, что у входа в Босфор, не далее пяти миль, держатся несколько турецких кораблей. Время не ждало, и Грейг поднял сигнал командиру авангарда: «Гнать за неприятелем». Три передовых линкора сразу прибавили парусов и помчались по указанному курсу. Остальная же часть флота продолжила свой путь.
Атака Скаловского была, как всегда, лихая, и неприятель, несмотря на полное превосходство в силах, в последний момент всё же ускользнул в пролив под защиту береговых фортов.
— Если бы Грейг с остальными силами хоть немного меня поддержал и поспешил бы на пересечку курса неприятелю, то сегодня мы праздновали бы победу, достойную Ушакова и Сенявина! — сокрушался из-за упущенной возможности Скаловский.
Ничего не добившись, Черноморский флот повернул на осточертевший всем Сизополь. Грейг всё же уступил упорным настояниям Скаловского и нехотя отпустил его с отрядом кораблей в самостоятельное крейсерство к берегам Анатолии.
— Пусть уж лучше в море обитается, чем у меня перед глазами мелькать и словами дерзкими раздражать моё терпение! — обосновал своё решение адмирал в кругу своих любимцев — контр-адмирала Критского и флаг-офицера Рогули.
Новый рейд Скаловского напрочь отбил у турок последнюю охоту совершать даже самые незначительные каботажные рейсы. Об этом эпизоде из биографии бывшего командира брига «Александр» лучше всего сказал один из историков нашего флота: «Это 2-недельное крейсерство у Босфора и Анатолии отряда Скаловского было единственным временем действительной блокады пролива, вследствие чего не только турецкий флот не показывался в море, но и было совершенно прекращено сообщение Константинополя с Анатолией. Но Грейг и этого не учёл, так как имел в своём распоряжении в Сизополе 5 кораблей, 2 фрегата и мелкие суда. На смену ему (Скаловскому. — В.Ш.) отправил всего один корабль, т.е. опять не для блокады, а лишь для пассивного наблюдения».
Это боевая операция стала для Ивана Скаловского последней в той войне.
СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ БУНТ
Вскоре после окончания войны Скаловскому был присвоен контр-адмиральский чин, и он получил назначение командиром бригады на Балтику. Но там у него служба не заладилась. Черноморцы вообще всегда плохо приживались на Балтийском флоте.
На Чёрном море к этому времени изменилось многое. Самым главным было то, что адмирал Грейг сдал дела командующего контр-адмиралу Лазареву, а сам отъехал в столицу. К новому командующему Скаловский давно питал большую симпатию.