Герои русского парусного флота
Шрифт:
— Мне совершенно не стыдно! — завил арестованный, представ перед военным судом. — Ведь я дрался с противником, слабейшим физически, но сильнейшим, чем я, по искусству и мужеству!
Боясь императорского гнева, Мармон строжайше запретил всякое упоминание о позорном деле у острова Брацо. Рассчитывал, что всё забудется само собой. Но шила, как известно, в мешке не утаить. Осведомители Наполеона работали прекрасно, и вскоре император уже знал всё о бесславной потере трёх своих судов и более двух сотен солдат.
— Мармону не хватило мужества не только одержать победу над
Особенно неприятен был для императора тот факт, что победитель в сражении звался «Александром», а побеждённый флагман — «Наполеоном».
— Отныне я запрещаю давать свои имена любым суднам! — сказал он своему адъютанту генералу Лористону. — Так будет спокойней!
А русский бриг, сменившись с дозора, уже стоял на рейде Бокко-ди-Катторо. Было крещение, и все праздновали. На российской эскадре гремели орудийный, а затем и ружейный салюты. Греки были в восторге, видя столь явное торжество православной веры.
По приходе в порт «Александра» на его борт немедленно прибыл Сенявин. Приняв рапорт об итогах сражения, он горячо благодарил команду за верность присяге, храбрость и молодечество.
В тот же день Сенявин составил подробный доклад о подвиге брига на имя морского министра Чичагова: «…Не могу умолчать, чтоб не доложить о похвальном поступке лейтенанта Скаловского, командующего бригом „Александр“, оказанном при сражении 16 декабря 1806 года с французскими канонерскими лодками. По прибытии брига „Александр“… я сам видел, сколько избиты у него корпус, особливо корма, весь такелаж и паруса картечами и пулями, и даже невероятно, что при таком жестоком сражении на бриге убито 4, да раненых 7 человек. Всё сие я не могу иному причесть, как особливой расторопности, мужеству и храбрости лейтенанта Скаловского».
А потом был праздничный крещенский обед. Матросам накрыли столы на улице, офицерам — в помещении. Офицеры пили за здоровье адмирала, потом — отличившихся товарищей. При этом все подходили поздравить героя дня. Наконец, поднялся и сам Сенявин:
— Здоровье храброго лейтенанта Скаловского, командира брига «Александр»!
Разом вознеслись ввысь пенные кубки. Офицеры кричали дружно:
— Ура, Скаловский!
«Выстрелы полевой артиллерии громом подтвердили достойные заслуги сего храброго офицера…» — писал об этих незабываемых минутах один из очевидцев.
За мужество в сражении при острове Брацо лейтенант Иван Скаловский был награждён Георгиевским крестом 4-й степени и произведён в следующий чин вне линии. Случай для того времени весьма нечастый. Но ведь по подвигу и награда! Мичман Григорий Мельников, который, «будучи особенно от прочих офицеров рекомендован за то, что он почти во всё время сражения, находясь на шлюпке, буксировал оною бриг для необходимо нужных в то время ему поворотов», получил орден Святого Равноапостольного князя Владимира 4-й степени с бантом, а остальные офицеры: мичман Ратченко, лекарь Ганителев и штурманский помощник 14-го класса Корольков — орденом Святыя Анны 3-й степени.
НА РУМБАХ ЧЁРНОГО МОРЯ
К 1828 году капитан 1-го ранга Скаловский уже командовал на Черноморском флоте линейным кораблём «Пармён».
С началом русско-турецкой войны излишняя осторожность Грейга выводила командира «Пармёна» из себя.
— Наша главнейшая задача — надёжно запереть Босфор! — высказывал он в сердцах капитану 2-го ранга Мелихову. — Пока флот бесполезно торчит у Сизополя, а это только на руку туркам!
Умница Мелихов в ответ разводил руками:
— Увы, на этом концерте не я играю первую скрипку!
— Командующий не понимает главного! — резал правду-матку Скаловский. — Флот нужен не для защиты приморских крепостей, а для овладения морем!
Наконец, высказывания командира «Пармёна» дошли до ушей Грейга.
— Хорошо! — сказал он. — Пусть Скаловский на деле покажет, как он будет завоёвывать господство на морском театре!
Спустя несколько дней «Пармён», вспенив волну, взял курс к Босфорским теснинам. В кильватер ему клали руль линейный корабль «Иоанн Златоуст», бриги «Меркурий» и «Мингрелия». Впереди отряда дозорные фрегаты «Штандарт» и «Поспешный». Над «Пармёном» ветер полоскал брейд-вымпел отрядного командира.
Неподалёку от пролива были усмотрены турецкие корабли. Но сразиться не удалось. Не приняв боя, турки сразу же бежали в Босфор.
— Ладно! — процедил сквозь зубы Скаловский. — Поищем удачи в другом месте!
Спустя день у местечка Шили он настиг турецкий конвой. Огонь русских пушек был точен. Семь турецких судов взлетели на воздух, а оставшиеся два успели выбросить белые флаги…
Победа при Шили стала первой победой Черноморского флота. Но упрямый Скаловский на этом не успокоился. От пленных он узнал, что в турецком порту Пендераклия вооружается только что спущенный на воду линейный корабль, а неподалёку, в Акчесаре, готовится к спуску 26-пушечный корвет.
— Решаю произвесть нападение на неприятеля до полного его уничтожения! — объявил командир отряда на капитанском совете.
Иных мнений не было.
Третьего мая 1829 года отряд Скаловского подошёл к мысу Баба, что прикрывает Пендераклийский порт с севера. Ознакомившись с рейдом и изучив защищающие адмиралтейство береговые батареи, Скаловский решил атаковать ближайшей ночью.
— Медлить нельзя хотя бы по двум причинам! — делился он своими соображениями на шканцах «Пармёна». — Прежде всего, любое промедление турки используют для своего усиления, а кроме того, следует опасаться и «осторожности» нашего командующего. Ежели он, не дай Бог, прознаёт про нашу диверсию, то тут же погонит сторожить свою любимый Сизополь!
К вечеру оба линейных корабля встали напротив береговых фортов. Фрегат «Штандарт» напротив города, а его собрат «Поспешный» — против почти достроенного турецкого линейного корабля.
Была ясная лунная ночь. Вдоль побережья горели сотни костров — то грелась турецкая пехота. Едва с наших линкоров спустили шлюпки с «охотниками», как они сразу же попали под сильный огонь с берега. Желая избежать лишних потерь, Скаловский вернул десант.
— Будем лупить артиллерией! — распорядился он.