Герои Таганрога
Шрифт:
Песня оборвалась на полуслове. Глухие взрывы взбудоражили тишину. Трое полицейских, толкая друг друга, показались в дверях. Автоматные очереди уложили их на крыльце.
Через минуту подпольщики уже бежали к своим саням. Под ногами похрустывал смерзшийся снег.
— Подождите! — остановил всех Морозов, увидев длинный сарай. — Здесь могут быть арестованные. Надо их освободить!
Несколько человек метнулись к сараю, за ними ринулись остальные. Петр Турубаров прикладом сбил висячий замок на больших дверях. Максим Плотников потянул за ручку. Громко заскрипели проржавевшие петли. Ребята осторожно заглянули внутрь сарая. Кто-то чиркнул зажигалкой. Тусклый огонек выхватил из темноты ящики с консервными банками, длинные бутылки с подсолнечным маслом, груды набитых мешков.
— Продовольственный склад, — сказал Морозов. — Гони сюда лошадей, — приказал он Петру Турубарову. — А ты, Плотников, поставь кругом людей с автоматами. На всякий случай!
Опасения оказались напрасными. Четыре немца, охранявшие склад, поддавшись искушению, встречали Новый год вместе с полицаями, и уже были убиты. Перепуганные жители после первых же взрывов попрятались в погребах и боялись выйти на улицу. Подпольщики погрузили в сани три мешка с крупой, несколько ящиков масла и, подпалив склад, укатили в степь.
Зябкий ветер со свистом и воем гнал по земле поземку, леденил лица, рвал полы полушубков. Только к концу ночи добрались подпольщики до подсобного хозяйства кожевенного завода, где не было ни немцев, ни полицаев. Здесь они дождались рассвета. А когда рассвело, по двое, по трое, усталые, но радостные вернулись в Таганрог.
Несколько дней гитлеровцы рыскали по станицам в надежде поймать партизан, разгромивших полицию в Бессергеновке. Поиски ни к чему не привели. А подпольщики Таганрога, окрыленные удачной вылазкой, продолжали действовать все более дерзко.
В ночь на 18 января по заданию штаба боевые дружины Плотникова, Гуды, Турубарова и Пазона вышли охотиться за фашистами на улицы города. Одиночные выстрелы прогремели в разных районах: возле кожевенного завода, у металлургического, на углу Петровской улицы и Итальянского переулка. Утром полиция обнаружила трупы шести немецких солдат и одного офицера. Ортскомендант майор Штайнвакс был взбешен. Начальник русской вспомогательной полиции получил строгое указание усилить патрульную службу в ночное время.
Фельдшер Александр Первеев был на ночном дежурстве, когда к нему в больницу наведался Сергей Вайс.
— Сереженька! Здравствуйте! Хорошо, что зашли. Я уже сам намеревался встретиться с вами, — обрадованно проговорил Первеев и, крепко сжав руку Сергея чуть выше локтя, повел его через прихожую в темную боковую комнату, служившую местом свидания выздоравливающих больных с родными и близкими.
— А что случилось? — насторожился Вайс.
— Нет, нет, Сереженька! Ничего особенного не произошло. Просто к нам поступил один больной из лагеря военнопленных. Он рассказывает удивительные вещи. На днях к ним доставили советского летчика, который участвовал в боях под Сталинградом. Оказывается, на западном берегу Волги наши окружили целую немецкую армию. Советские войска перемолотили танковую группировку Манштейна и успешно продвигаются на запад. Сейчас я приведу этого человека. Пусть он сам все расскажет.
— Быть может, ему трудно ходить?
— Нет, нет. Он может. Ему только завтра будут делать операцию. Сереженька, я хочу, чтобы вы все это услышали сами.
В тускло освещенной прихожей мелькнула невысокая, чуть сгорбленная фигура Первеева. Оставшись в темной комнате, Сергей Вайс невольно улыбнулся своим мыслям: «Забавный старик. Ведь ему в дни Великой Октябрьской революции было уже двадцать семь лет. Много больше, чем мне сейчас. Ладно уж, пусть так и называет меня Сереженькой. Правда, не очень солидно, но что поделаешь».
Из прихожей донеслись шаркающие шаги. Рядом с Первеевым Сергей разглядел худого изможденного человека.
— Николай! — хрипло представился тот, когда подошел ближе и протянул руку.
— Коленька! Прошу вас, расскажите, пожалуйста, моему другу все, что вы слышали от этого летчика, — попросил Первеев. — Присаживайтесь. Здесь вдоль стены есть скамейка.
— Можно и рассказать. Я сам, когда рассказываю, вроде бы еще раз хорошую весть слушаю... — Николай нащупал скамейку и, опустившись на нее, продолжал: — Так вот, летчика к нам в барак привезли. Грузин он по национальности. Долаберидзе фамилия. Девятого января он с группой штурмовиков наносил удар по Сальскому аэродрому. Там немцы множество транспортных самолетов сосредоточили. Возят оттуда по воздуху продовольствие и боеприпасы под Сталинград, в окруженную группировку. Наши летчики по ним и ударили. Долаберидзе говорит, что их группа больше пятидесяти трехмоторных «юнкерсов» там уничтожила. А в его самолет зенитный снаряд угодил. Пришлось парню садиться на вынужденную возле Маныча. Так он в плен и попал.
А под Сталинградом фрицам здорово всыпали. В окруженной группировке немцы всех лошадей уже съели. Правда, держатся еще, сопротивляются из последних сил. Только теперь напрасно все это. Наши их крепко в тиски зажали. Долаберидзе говорит, что советских войск там видимо-невидимо... Даже танковую армию Манштейна, которая на выручку окруженным была брошена, и ту наши разгромили. Видно, скоро и сюда доберутся.
— Скорей бы уж! — со вздохом проговорил Первеев.
— Это хорошо! Спасибо вам за подробную информацию, — сказал Вайс и тут же спросил: — А каково положение у вас в лагере?
— О каком положении вы говорите? — повышая голос, прохрипел Николай. — Люди мрут, как мухи. Мрут от голода, мрут от холода. Сами посудите. Мороз изрядный, а набросить на себя нечего. Немцы все теплые вещи отобрали. Сами мерзнут. Особенно плохо у нас азиатам...
— Кому, кому? — не понял Сергей.
— Азиатам, говорю. Много у нас таджиков, узбеков, киргизов. Эти к теплому климату привычны, а тут мороз на их голову. Вот и гибнут они. В «мертвом сарае» штабелями, вроде дров, лежат замерзшие нагие трупы. И все в основном азиаты.
— Ну, а бежать из этого лагеря не пытаются? — поинтересовался Вайс.
— Говорят, из госпиталя или из лазарета бегают. А из лагеря не убежишь. Правда, томились там вместе с нами два морячка. Те попробовали. Долго мечтали о побеге, наконец выпал случай. Бежали они не так давно. Работали мы тогда с ними в этом «мертвом сарае». Немцы начали мерзлые трупы за город из лагеря вывозить. На какой-то Петрушиной балке их закапывали. А нас, пленных, заставляли эти трупы из сарая выносить и ровно, рядками на сани складывать...