Героический режим. Безбожие

Башунов Геннадий Алексеевич

Интересно, что с Васей? Понял ли он то же, что и я? Или всё-таки продолжил бунтовать?

– Привет, - раздался рядом хрипловатый простуженный голос. Манх. Он сел рядом, прямо на мокрую траву, как и я. Кожаным штанам плевать, где сидит их хозяин, влагу они не пропустят.

– Привет, - улыбнулся я левой стороной рта. Вышла, наверное, жутковатая и не располагающая ухмылка, но правую сторону пока лучше не беспокоить.

– Мне жаль, что с тобой так вышло, - сказал скальд.
– Мне показалось, что... они не такие плохие люди.

–

Мне тоже так показалось, но кто сказал, что я не хуже их?

Манх пожал плечами.

– Поведение Гаи. Их она отправила на хер, когда они попросили помощи, а ты сейчас с нами.

– Рад слышать.

– Что собираешься делать?

– Кое-кого убить и выжить.

– А.
– Скальд замялся.
– Мне тоже... хотелось бы знать, чего я хочу.

– А у тебя что-то случилось? В чём проблема? Ты призывал всех уходить, а теперь, когда все с тобой согласились, ты в чём-то засомневался?

Манх улыбнулся.

– Да нет. Просто... когда мы уйдём, жизнь опять станет спокойной. Знаешь, работай, строй дом, найди жену или двух - мужиков погибла куча, нарожай детей. Это не по мне.

Я слабо рассмеялся.

– Ты чего?

– Думаю о том, что если бы у меня было так же... то есть, если бы у меня всё было хорошо, я бы сейчас думал о том, как взять... построить дом, как прокормить детей. И знаешь, что?

– Что?

– Я был бы счастлив.

Манх вскинул брови.

– Да брось. Ты же как герой легенд. Убиваешь врагов отрядами. После предательства друзей решил им отомстить. А после мести сделаешь ещё много чего хорошего... ну, убьёшь злого царя или кого-нибудь в этом духе. А когда постареешь, когда старые раны начнут тебя донимать, лет через пять-шесть, в общем, уйдёшь на покой, откроешь таверну у дороги или в порту и будешь долгими зимними вечерами рассказывать о своих подвигах путешественникам и куче собственных детей.

Я расхохотался, а скальд насупился.

– Я бы хотел спеть о тебе пару песен, - буркнул он.
– У меня уже одна почти готова.

– Спой лучше, как я убил ни в чём не повинного паренька. Я не знал, что так случится, но парень мёртв. Спой, как пытался убить несчастную девушку, которая не знала, как выразить свои чувства. Спой, как собирался прикончить парочку людей из своих пати, а теперь хочу перебить всех, хотя жил с ними столько времени. И знаешь, что хуже всего? Я думал, что это правильно, всё, кроме того парня. Я и до сих пор так думаю.

– Ты ошибаешься. То есть, ты же не плохой человек. А так... звучит, будто ты не герой, а убийца.

– Возможно, все герои - убийцы. Не думал о таком?

Манх надул губы.

– Да иди ты к чёрту, - буркнул он.
– Я всё вижу по-другому. Зачем петь песни про обычных убийц?

– Возможно, ты тоже прав.

Но я прав тоже. Я знаю это.

По морю шла лёгкая рябь. Меня на вёсла не пустили - слишком это большая честь, которую можно было доверить только знакомым людям, показавшим себя

в бою, братьям, равным. Пусть Заг и говорил о моей полезности, всё-таки я оставался приблудой, чужаком. Манх, кстати, тоже, но он старательно держался от меня подальше. Гая же сидела где-то в трюме. Ни поговорить, ни поработать, оставалось только сидеть на корме и глотать тошнотворные комки, поднимающиеся к горлу.

Мы плыли уже несколько часов, а пираты, вроде бы, не появлялись. Возможно, я переоценил шаблонность игрового сценария. На сером горизонте, застланном туманом, пару раз маячили паруса, но команды тех кораблей и не собирались сближаться. Может, такие же беженцы или торговцы. А если пираты - они теряли не хилый куш.

Или спасали свою жизнь. Я случайно увидел пару или тройку горшков, которые очень аккуратно обкладывали соломой и тряпками, чтобы те не разбились. Их так боялись разбить, что даже оставили на земле последними, дабы они всё время были на виду. На вопрос, что это, Гая ответила потоком отборной ругани и советом не лезть не в свои дела. Пораскинув мозгами, я решил, что это нечто вроде греческого огня. Наверняка, его использовали во время штурма, из-за него сгорела деревня. Я вспомнил чудовищный вопль боли во время штурма и невольно содрогнулся. Спечься в своём собственном доспехе - не лучшая смерть.

Но и не худшая.

– Корабль. Корабль!

Мы чуть не столкнулись с ним в тумане. Мачта сломана, в борту пара пробоин, фигура на носу обгорела. Он медленно дрейфовал в сотне-другой шагов по левому борту.

– Что с ним случилось?
– пробормотал кто-то из островитян.

– Проверим?
– крикнул я Загу, возвышающемуся на носу драккара.

– Не нравится мне это, - мрачно ответил тот.

– Я сам проверю, - предложил я. Это лучше, чем сидеть без дела.
– Может, там есть что-то ценное.

Заг думал недолго.

– Ладно, поворачиваем. Это, скорее всего, пираты постарались... Но и они могли что-нибудь пропустить. Да и если он до сих пор держится на плаву, повреждён он не сильно, а драккары лишними не бывают. Давай, ребята, быстрее, пока никто не появился.

Рулевой что-то неразборчиво проворчал, но повернул, гребцы налегли на вёсла. Мы догнали корабль-призрак довольно быстро, тройка островитян с левого борта забросили крюки и притянули борта.

Я поднялся, почувствовав, как комок поднимается к горлу, но сдержался.

– Не облажайся, - буркнул мне Заг.

– Там же пусто, сам сказал, - хмыкнул я, натягивая маску.

– Да хрен его знаешь... что там, - тихо шепнул сын Гаи так, чтобы не услышали другие.
– Если призраки... беги, как можно быстрее.

Я улыбнулся. Суровые викинги такие суровые. Пираты и мертвецы им не помеха, а вот суеверия внушают ужас.

С другой стороны, здесь есть магия, почему бы не быть и призракам? Поняв это, я сам ощутил некое беспокойство. Но деваться уже некуда. Набросив Невидимость, я шагнул на борт мёртвого корабля.