Герой Саламина

Воронкова Любовь Федоровна

Леонид прислушался. Какой-то шум идет по вершине горы. Ветер ли шелестит листьями или персы идут?

Шум становился шире, отчетливей. Персы!

По единой команде спартанцы встали в строй. Леонид вывел отряд на более широкое место. Уже незачем было прятаться за стеной, он знал, что это будет их последняя битва.

Персы лавиной свалились с горы, и сразу началась рукопашная. Враги погибали бессчетно. Многие валились в море, многие, получив тяжелую рану, падали и гибли под ногами своих же воинов, которых военачальники подгоняли бичами.

Спартанцы бились с отвагой предсмертной битвы. Их копья сломались, они бились мечами. Персидские стрелы со злым гудением взвивались вверх и оттуда тяжко валились на головы эллинам. Один за другим падали эллины, сраженные в неравном бою, красные плащи устилали землю. Вот уж совсем немного их осталось. А вот уж и нет их ни одного. Все спартанцы легли в этой битве, все триста. И вместе со своими воинами пал на кровавом поле их полководец — спартанский царь Леонид.

Сражение быстро приближалось к концу. Фиванцы, увидев, что Леонид погиб, тотчас оставили эллинское войско и сложили оружие. Феспийцы еще сражались. Они отступили и сгрудились на холме у самой стены. Окруженные со всех сторон, они защищались как могли — мечами, зубами, палками, потому что у многих уже не было оружия.

Наконец персы обрушили стену и, запустив стрелы, положили их всех до одного.

Путь Ксерксу в Элладу был открыт. Не силой и не мужеством взяли персы Фермопилы, но с помощью предательства, проклятого на все века.

БОЙ У ЕВБЕИ

Эллинские корабли, как и было решено, пришли к мысу Артемисию, к северной оконечности острова Евбеи. И здесь эллины увидели, что в открытом море, против прибрежного фессалийского города Афеты, стоит персидский флот. Целый лес корабельных мачт врезался остриями в светлое утреннее небо. Спартанец Еврибиад, командующий морскими силами Эллады, оторопел. Как же так? А ведь говорили, что почти все персидские корабли погибли у Фессалийских скал, целых четыре дня и четыре ночи буря трепала их насмерть!

Еврибиад нервничал. Военачальники ждут его команды, а он не знает, на что решиться. Вступать в бой с таким могучим флотом, который стоит перед ним, заслонив горизонт, безумие. Надо уходить обратно, во внутренние воды Эллады, под защиту сухопутного войска.

Еврибиад созвал военачальников.

— Вы видите, что флот врага неизмеримо превышает наши силы, — сказал он, — я нахожу невозможным вступать в битву.

— Что невозможно, так это отступать, — возразил Фемистокл. — Неужели мы должны уйти, даже не испытав своих сил?

Как всегда, заспорили. Фемистокл требовал сражения. Архител, военачальник большого афинского корабля «Саламинии», на котором афиняне обычно отправляли посольства к храмовым праздникам, кричал, что надо немедленно поднимать якоря.

— Ты спешишь домой, потому что тебе нечем платить своим матросам! — крикнул ему Фемистокл. — А где же те деньги, которые предназначены им в уплату? Ты их растратил!

Архител сердито молчал.

— Я считаю борьбу с персидским флотом решительно невозможной! — настаивал на своем Еврибиад, не искушенный в морских битвах.

Ему возражали афиняне:

— А для чего же мы строили наш флот?

— Надо отплыть к берегам Пелопоннеса и охранять их.

— У берегов Пелопоннеса легче всего разбить нас!

Фемистокл был возмущен. Так бесславно вернуться домой! Да и не в славе дело, им выгоднее сразиться именно здесь, в узком проливе. В открытом море у Пелопоннеса им действительно не под силу противостоять персам. И, кроме того, не надо забывать, что недалеко отсюда, в Фермопилах, стоит Леонид, он может потребовать их помощи. И, наконец, они посланы охранять этот пролив, и они должны его охранять!

Но Еврибиад стоял на своем — уходить к Пелопоннесу. Он отдал приказ, и эллинские триеры начали поднимать якоря.

Евбейцы, увидев это, толпой собрались на берегу с криками, с мольбами.

— Не уводите свои корабли! Не бросайте нас! — умоляли они. — Дайте нам время отправить наших жен и детей в безопасное место! Если вы покинете нас сейчас, персы погубят наши семьи!

С этой мольбой они пришли к Еврибиаду. Еврибиад отказал. Тогда они обратились к Фемистоклу, командующему афинскими кораблями.

— Вы знаете, что я не могу отменить приказ Еврибиада. Но я сочувствую вам и поэтому дам совет. Есть способ убеждать людей, перед которым, я думаю, не устоит даже спартанец.

Евбейцы переглянулись, поняли:

— Серебро?

— Да.

— Фемистокл, мы дадим тебе серебра — помоги нам убедить спартанца!

— А вот это сделать я, пожалуй, смогу. Только не медлите.

Евбейцы не медлили. Они тотчас переправили серебряный груз на корабль Фемистокла.

«Если человека нельзя убедить ни доводами разума, ни доводами чести, — думал Фемистокл, — значит, надо обратиться к доводам серебра. Попробуем!»

И он поспешил к Еврибиаду.

— Ты куда торопишься? — остановил его сердитый Архител. — Ты опять будешь задерживать отплытие?

— Архител, — резко сказал Фемистокл, — если ты будешь противодействовать мне, я объявлю, что ты подкуплен персами!

Архител разинул рот.

— Это как же? Кто же этому поверит?

— Но если ты стараешься в интересах персов увести флот, то почему же не поверить?

Архител замолчал. И молча ушел на свой корабль. Фемистокл явился к Еврибиаду.

— Нам нельзя отплыть без боя, Еврибиад! — сказал он. — Будет бесчестно покинуть жителей острова Ев-беи. И еще более бесчестно — не выполнить того, что нам поручили. Что скажут в Спарте, когда узнают, что ты бежал лишь от одного вида врага?

— Скажут, что я был благоразумен, — жестко ответил Еврибиад.

— Но островитяне дают плату за свое спасение, — продолжал Фемистокл, — хорошую плату. Серебро здесь.

Рабы внесли тяжелые мешки и сбросили их с плеч к ногам Еврибиада. Еврибиад удивленно поглядел на Фемистокла. Молча открыл один мешок — да, там серебро.