Герой!
Шрифт:
Некоторые из наблюдателей неуверенно улыбаются, а Ваун чувствует, как краска ударяет ему в лицо.
— Это верно, мэм.
Фрисд загадочно улыбается и смотрит на Рокера.
— Он и впрямь так стоек, как это записано в доггоцевских бумагах? Высшие достижения во всем на свете?
— Несомненно, мэм. Похоже, что он научился всему, не особо стараясь.
Первого стрилера он выловил со второй попытки.
«А еще я выловил твою любовницу, Рокер. И уложил твою девчонку в твою собственную постель, Рокер. Попроси службу безопасности, чтобы она показала тебе запись. Рокер».
Если не считать Вауна, Рокер — единственный, кто стоит на ногах. В сидящих вокруг него людях Ваун узнает дружков и советчиков Рокера: Уэджери, Малгрова, Шрина. Инструкции Мэви оказывались полезными при том, что в комнате бушевали невидимые потоки раздражения. Фрисд давно уже пережила обычные сроки самоустранения — злые языки шептали, что ей приходится принимать бустер каждые два-три часа, и очень скоро начнется отторжение его организмом. Падальщики дрались за первый кусок туши, и то, как Рокер выступил в деле разоблачения Приора, выдвинуло его на передовую позицию. Его противники от отчаяния объединились, и Фрисд собрала совещание, чтобы вынести решение.
Если она поддержит Рокера, он победит. В прошлом Фрисд всегда властвовала, разделяя, и разоружала банды, сражая главарей.
Очевидно, такая игра по-прежнему была ей по душе. Она загадочна.
— Как я поняла, лейтенант, вы согласились участвовать в переливании сознания заключенного Приора.
— Мэм.
— Вы с ним не знакомы?
— Нет, мэм.
— Полагаю, что он намного старше вас, но биологически вы близнецы. Ты обязан знать, что будет с ним. Как ты относишься к тому, чтобы уничтожить своего брата-близнеца?
— Мэм, он изнасиловал мою мать. Он свел ее с ума.
Фрисд кривит губы и кивает. Ее задумчивый взгляд бродит по напыщенной компании.
— Были ли прецеденты выкачки мозгов у коммодоров?
Молчание тянется бесконечно, пока один долговязый, до чудного краснолицый мужчина не говорит:
— Очевидно, нет, мэм, иначе адмирал Рокер нам бы о них рассказал.
Фрисд смотрит на Рокера. Ее шея не толще руки Вауна.
Длинная губа Рокера лишь чуть-чуть кривится.
— Если вы помните историю бунта на «Молнии», мэм, вы согласитесь: то, что сделали там с главарями, было гораздо хуже, чем выкачка мозгов.
Фрисд морщится. — Надеюсь, мы не докатимся до варварства древних времен, адмирал. Давайте проголосуем… предварительное отношение собрания к вопросу. Многие ли считают переливание сознания оправданным в данных обстоятельствах?
Ваун не отваживается оглядеться и посмотреть на результат, но он видит Рокера, и Рокер не рад. Итоги не обнародуются, а возможно, адмиралиссимус и не потрудится провести точный подсчет голосов.
— Похоже, вы таки нас не убедили, адмирал, — нежно говорит Фрисд.
Очевидно, судьба Приора решена. Обсуждение закончено.
Румяный мужик поднимает руку, Фрисд взглядом предоставляет ему слово.
— Благодарю, мэм… — Должно быть, он один из лидеров антирокеровской коалиции, ибо все замирают. — Я понял, что против коммодора Приора выдвинуты некие странные обвинения в изнасиловании и что он пока откладывал свою защиту.
Это вполне понятно. Но мы можем спросить, почему дело так долго лежало под сукном — пять лет, не так ли? Признаю, что имеется достаточно свидетельств, чтобы передать дело в трибунал. Все прочее — беспорядок, мэм.
Фрисд ждет, мужик пожимает плечами и продолжает:
— Нам не было дано никаких доказательств этой сомнительной войны на Авалоне. Нам просто показали пару непонятных перехватов — фрагментарных и неразборчивых. Таких улик не примут ни в каком суде, ни в гражданском, ни в военном. Свидетельские показания последних эмигрантов спорны и основаны на слухах. Считается, что некий анклав, средоточие запрещенных технологий, был разрушен в каком-то поселении в глухом углу планеты… когда это было?
— По нашему летосчислению — в 29364-м, — холодно сказал Рокер.
Остальные гадко улыбаются.
— И сколько прошло времени после этого до того момента, когда «Зеленые пастбища» покинули Авалон?
— Семь лет, семь ультийских лет.
— Приор был тогда курсантом, так? Ваши свидетели согласны в одном — в том, что к началу полета Приор был подростком. Во времена тех печальных событий, когда бы это ни было, он был всего лишь ребенком и никем иным. Сейчас с Авалона прибывает очередной корабль. Не было выдвинуто никаких доказательств, что это не самый обычный межзвездный…
— Приор сам назначил себя командиром вылетающего навстречу корабля, перебил его Рокер.
Долговязый мужчина, похоже, еще уютнее угнездился в своем мягком кресле.
— Необычно, но навряд ли это бунт! И в высшей степени естественно. Он родился на Авалоне. Ему интересно было бы услышать новости с родной планеты.
Он одаривает Рокера сияющей улыбкой, будто бы прося его подтвердить сказанное. Потом вновь обращается к Фрисд.
— Абсолютно никаких доказательств того, что стандартных мер предосторожности будет недостаточно, представлено не было, мэм. Их, наверное, можно усилить. Мы можем и на это пойти. Но нарушить конституционные права одного из старших членов Патруля и подвергнуть его варварству переливания сознания… для этого нужны доказательства, мэм! Настоящие доказательства!
Все взгляды обращаются к Рокеру, чья голова глубоко вжата в бычьи плечи.
Он смотрит на оппонента.
— Мы говорим здесь не о пиратском набеге, не о каноэ с людоедами! Наши стандартные меры предосторожности способны обнаруживать обычные подрывные действия, да, и я не утверждаю, что вторжение силами обычных вооруженных формирований на межзвездных расстояниях может быть чем-то иным, нежели фантазиями на общественном коме. Нет, здесь мы боремся с болезнью! Дайте инфекции зацепиться, и нам уже от нее не избавиться! Одного корабля с инженерами и оборудованием за глаза хватит.