Гибель дракона
Шрифт:
Ивасаки доброжелательно наклонил голову.
— Сотрудничество наших стран началось именно с этого момента. Наш броненосец «Стонуолл» оказал некоторую, — тонко улыбнулся американец, — помощь сыну неба. И посланник Гарри Паркс тоже кое-что сделал. Так вот, наше сотрудничество...
— Если можно назвать сотрудничеством совместную поездку по достопримечательным местам Токио рикши и седока, мистер Гаррисон.
— Вери гуд! — рассмеялся Гаррисон и записал что-то на крахмальном манжете. — Вы, как всегда, остроумны, коллега, — он весело погрозил собеседнику узловатым пальцем. — Мы смотрим на вещи гораздо проще:
Ивасаки заученно-приветливо улыбнулся.
— Еще раньше, в семьдесят втором году, когда вы взяли остров Рюкю, мы промолчали. Дело есть дело. Потом Бонин. Потом отдали несуществующие права на русский Сахалин той же России, а взяли существующие Курилы! Вы действовали великолепно! — он бросил окурок. — Мы помогали вам в тысяча девятьсот четвертом году в этой возне с Россией. И Сахалин, и Корея, и Маньчжурия, и Китай... А знаменитые «двадцать одно» требование тысяча девятьсот пятнадцатого года?
— Ничего особенного в тех требованиях не было, — Ивасаки отпил полстакана воды. — Они были скромны, как девушка в шестнадцать лет...
Гаррисон рассмеялся и закашлялся. Вытирая слезы, он заговорил:
— Как девушка? Гм... Я бы этого не сказал. Вы угрожали китайцам интервенцией, если они, — Гаррисон стал загибать пальцы, — не передадут вам контроль над промышленностью; не предоставят железнодорожных концессий; не разрешат разведку ископаемых в Китае — где вам вздумается; не позволят назначать, — он загнул сразу три пальца, — политических, военных и финансовых советников! И многое другое. Мы опять промолчали. Хотя эти требования были продиктованы не столько вашей силой, сколько благоприятно сложившейся обстановкой.
— Но мы первые, господин Гаррисон, начали войну с большевиками. А чем лучше положение сейчас? — тихо, но настойчиво заговорил Ивасаки. — Войска коммунистов в Китае наиболее популярны. Если бы в свое время вы согласились передать нам полностью полицейские функции в Китае, то зараза коммунизма не проникла бы...
— Да. Это нужно было сделать в общих интересах, — кивнул американец. — Но тогда восьмое декабря тысяча девятьсот сорок первого года, этот «золотой случай», по выражению вашего военного министра, наступил бы гораздо скорее. Вы сторонник продвижения «сферы сопроцветания» на юг, но я скажу вам откровенно: это ошибка. Да, да, да, — закивал Гаррисон, заметив протестующий жест Ивасаки, — ошибка! Ваши самолеты и военные корабли так же нужны и на северо-западе. Вы пропустили случай сделать бизнес, мистер Ивасаки. «Опоздали на автобус», — как говорят ваши офицеры.
— Будущее в тумане, — уклончиво ответил японец, — и война еще не кончилась. Филиппины, Индо-Китай, Малайя, Бирма, Голландская Индия...
Гаррисон скептически улыбнулся.
— Этот вопрос выходит за рамки моих полномочий, мистер Ивасаки. Вернемся к нашей основной теме. Этим разговором я только хотел наглядно показать, что наши отношения в равной степени выгодны обеим сторонам. Обвинения в непатриотичности? Но это же конек красных! Мы люди дела, — укоризненно закончил Гаррисон. — Это возражение не серьезно, барон.
Ивасаки залпом выпил стакан воды. Металл лежал на складах портов Фузан и Нагасаки. Суда под нейтральным флагом, даже под флагом дружественной державы... Безопасность гарантирована.
Гаррисон видел колебания Ивасаки, но главный козырь в этой игре — пять процентов куртажа, дополнительной платы за металл — берег для последнего удара. Эти пять процентов фактически его, Гаррисона, капитал: они даны ему, если, конечно, он сумеет выторговать их. Не впервые приходилось ему представлять деловую Америку за границей, и всегда он имел разницу в свою пользу. И теперь он расчетливо наносил удар за ударом по шатким позициям Мицубиси. Ловко ввернул словечко о домах Мицуи и Сумитомо. Пусть Ивасаки знает: в крайнем случае обойдутся без него.
— Вы забываете, барон, что большую политику делаем все-таки мы, деловые люди. А главным в нашей политике всегда были и, конечно, останутся на вечные времена прибыли.
Все верно! Один из акционеров Мицубиси, император Хирохито, «повелел» начать войну на далеких островах. Другой акционер, военный министр покупает самолеты и суда. Нужда американцев в сырье велика. Значит, есть возможность повысить цены и, может быть, удастся закупить оборудование: война поглощает много моторов.
— Наша сделка связана с известным риском. И, пожалуй, этот риск будет стоить немало, — Ивасаки рассеянно вертел в руках пустой стакан. — «В каждой сделке обеспечивай максимум выгоды, — учил отец, — тогда ты будешь безгрешен перед всеми...»
— О-о-о!.. — понимающе протянул Гаррисон и подумал: «Кажется, из Мицубиси не выжмешь пяти процентов. Ну, хорошо! После победы я верну их с лихвой». — Наши компании понимают ваши затруднения. Предполагая в будущем расширить наши связи, мы согласны увеличить оплату... Сколько?
Ивасаки молчал, не торопясь с ответом. Запросить полтора процента? Вряд ли Гаррисон согласится. Упускать возможность выгодной сделки не хотелось. Но даже одним процентом барон сумел бы заставить молчать самых ярых «патриотов».
— Три процента? О кэй? — быстро сказал Гаррисон и, заметив радостное изумление в глазах Ивасаки, мысленно выругал себя: — «Переплатил, старый дурак!..»
Три процента! Ивасаки почувствовал прилив сил. Сдержав улыбку, он согласно склонил голову.
— Вы человек дела, барон! — воскликнул американец. — Я был уверен, что мы договоримся! — «Черт бы побрал мою торопливость и это постоянное „поскорей, поскорей“ наших фирм!»
— Но мне понадобятся моторы и некоторое электрооборудование, — вновь заговорил Ивасаки, доставая сверток бумаг. — Если вы согласны продавать его по той же цене, как и своему правительству, мы закупили бы у вас... — Ивасаки выпятил губы, — на шестьдесят-семьдесят процентов ваших платежей за сырье.
— О кэй!
Свои, японские, моторы и электрооборудование обходились дороже, гораздо дороже американских. На перепродаже оставалось до десяти процентов куртажа.
Гаррисон, весело усмехаясь, встал и подошел к японцу.
— Вы пошлете со мной вашего представителя. Я окажу ему такой же тёплый прием, какой встретил у вас, — Гаррисон зевнул. — Чем скорее он будет готов, тем лучше. А теперь, с вашего позволения, я отдохну, — он поклонился и, сопровождаемый Ивасаки, пошел к двери. Уже взявшись за ручку, изогнутую бронзовую змею, Гаррисон спросил. — Надеюсь, контракты будут готовы?