Гибель гигантов
Шрифт:
Мысль, что придется здесь работать, вызывала у Левки ужас, но страх перед Вяловым был сильнее. Он решил, что уж при нем-то рабочие повышения зарплаты не получат.
Вялов провел его по заводу. Левка испугался было за свой смокинг, но внутри завод оказался не похож на Путиловский: здесь было гораздо чище. И дети всюду не носились. Все, кроме печей, работало на электричестве. Если у русских двенадцать человек тянули за веревку, чтобы поднять паровозный котел, — здесь огромный корабельный винт поднимали с помощью электрического подъемника.
Вялов указал на лысого человека, у которого из-под халата был виден воротник сорочки и галстук.
— Вот это — твой главный враг, — сказал он. — Брайан Холл, секретарь местного профсоюза.
Левка внимательно посмотрел на Холла. Тот отлаживал массивную клеймовочную машину, поворачивая гайку ключом на длинной рукоятке. У него был задиристый вид, и когда он поднял голову и увидел Вялова и Левку, в его взгляде читался вызов, он словно собирался спросить, не желают ли они нарваться на неприятности.
— Холл, подите сюда! — позвал Вялов, перекрикивая шлифовальный станок.
Тот неторопливо положил гаечный ключ в ящик для инструментов, вытер руки тряпкой и только потом подошел.
— Это ваш новый босс, Лев Пешков, — сказал Вялов.
— Здрасте, — сказал Холл Левке и снова повернулся к Вялову. — Сегодня утром Питеру Фишеру раскроило лицо отлетевшим металлическим обломком. Пришлось отправить в больницу.
— Какая жалость! — отозвался Вялов. — Работать с металлом вообще опасно, но никого сюда насильно не гнали.
— Он едва глаза не лишился! — возмущенно сказал Холл. — Нужно работать в очках.
— При мне еще никто не ослеп.
— Неужели нельзя обеспечить рабочих очками, не дожидаясь, пока кто-нибудь ослепнет?! — мгновенно вспылил Холл.
— А как еще мне получить доказательство, что они действительно вам нужны?
— Человек вешает на дверь замок, не дожидаясь, пока его дом обчистят.
— Но замок он покупает сам.
Холл кивнул, словно ничего иного и не ожидал услышать, и с видом усталого, умудренного жизнью человека вернулся к своему станку.
— Вечно они что-то просят, — сказал Вялов Левке.
Левка понял, что Вялов хочет, чтобы он вел себя жестко. Ну, это он умел. Все заводы в Санкт-Петербурге управлялись именно таким образом.
Дальше они поехали на Делавэр-авеню. Лев догадался, что они направляются домой обедать. Вялову никогда не приходило в голову обсуждать с Левкой что бы то ни было. Он все за всех решал сам.
Дома Левка снял испачканные на заводе ботинки, надел вышитые тапочки — подарок Ольги на Рождество — и пошел в детскую. Там с Дейзи играла Лена, мать Ольги.
— Смотри, Дейзи, — сказала Лена, — папа пришел!
Левкиной дочке было четырнадцать месяцев и она только начала ходить. Она заулыбалась и двинулась к нему неуверенным шагом, потом шлепнулась и заревела. Он взял ее на руки и поцеловал. Никогда прежде его не интересовали ни дети, ни тем более младенцы, но Дейзи завладела его сердцем. Когда она не желала ложиться спать и капризничала так, что никто не мог ее успокоить, он начинал ее укачивать, уговаривал ласковым шепотом и пел русские народные песенки — и ее глаза закрывались, крошечное тельце расслаблялось, и она засыпала у него на руках.
— Как она похожа на своего красавца-папу! — сказала Лена.
Левка подумал, что девочка похожа на всех прочих младенцев, но не стал спорить с тещей. Лена его обожала. Она с ним флиртовала, при каждой удобной возможности стремилась прикоснуться, поцеловать. Она была в него влюблена, хотя сама, несомненно, считала, что это не более чем обычная родственная привязанность.
В другом углу комнаты сидела русская девушка Полина. Это была няня, но она не особенно утруждала себя работой: Ольга и Лена большую часть дня занимались исключительно Дейзи. Но сейчас Левка передал Дейзи Полине. При этом Полина взглянула ему прямо в глаза. Это была классическая русская красавица, со светлыми волосами и высокими скулами. У Левки на миг появилась мысль, не получится ли у него затащить ее в постель, и так, чтобы это сошло ему с рук. У нее была собственная крошечная спальня. Мог бы он побывать у нее, чтобы никто не заметил? Может, стоило рискнуть: ее взгляд был достаточно красноречив.
Вошла Ольга, и он почувствовал себя пойманным на месте преступления.
— Вот это сюрприз! — сказала она, увидев его. — Я не ждала тебя раньше трех часов утра.
— Твой отец дал мне новую работу, — мрачно сказал Левка. — Теперь я управляющий литейного завода.
— А почему? Я думала, ты хорошо справляешься и с клубом.
— Не знаю, почему, — соврал Левка.
— Может, из-за призыва? — сказала Ольга. Президент Вильсон объявил Германии войну и собирался проводить мобилизацию. — Литейный завод будет считаться важным военным предприятием. Папа же не хочет, чтобы тебя отправили на войну.
Из газет Левка знал, что мобилизация будет проводиться местными комиссиями. У Вялова, вне всякого сомнения, при любом составе комиссии нашелся бы как минимум один приятель, готовый сделать все, о чем он ни попросит. В этом городе все вопросы решались таким образом. Но он не стал разубеждать Ольгу. Ему нужна была версия, в которой бы не фигурировала Марга, а Ольга ее как раз и придумала.
— Конечно, — сказал он. — Должно быть, так и есть.
— Па-па! — сказала Дейзи.
— Вот умница! — похвалила ее Полина.
— Я уверена, из тебя выйдет прекрасный управляющий, — сказала Лена.
Он старательно изобразил американскую скромно-простодушную улыбку:
— Я очень постараюсь.
Гас Дьюар тяжело переживал провал своей европейской миссии.
— Какой провал? — говорил Вудро Вильсон. — Да что ты! Ты же добился того, что немцы предложили мирные переговоры. И вовсе не твоя вина, что англичане и французы послали их к чертям. Можно привести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить.