Гибель гигантов
Шрифт:
Он сел и открыл папку. Там был чистый лист бумаги. Он сделал вид, будто читает.
Пешков сказал, усаживаясь:
— Ну что, Гас, президент послал вас сюда к нам на переговоры?
Вот теперь Гас позволил себе перевести взгляд на Пешкова. Он смотрел на него долго и ничего не говорил. Да, он красив, подумал Гас, но это человек слабый и ненадежный. Когда Пешкову стало неловко от его взгляда, Гас наконец произнес:
— Да вы что, совсем спятили?
Это было так неожиданно, что Пешков даже немного отшатнулся от стола, словно боясь, что его ударят.
— Какого черта?..
— Америка находится в состоянии войны! — сказал Гас, стараясь, чтобы голос звучал как можно резче. — И вести переговорыпрезидент не собирается. Ни с вами, ни с вами! — Он мельком взглянул на Брайана Холла, хотя всего несколько минут назад они обо всем с ним договорились. — Ни даже с вами, — заключил он, взглянув наконец на Вялова.
Вялов выдержал его взгляд спокойно. В отличие от зятя, он робости не испытывал. Но в его взгляде хотя бы уже не было презрения и насмешки, как в начале, когда они только пришли.
— Тогда зачем вы приехали? — спросил Вялов после долгого молчания.
— Я приехал, чтобы сказать вам, что будет дальше, — сказал Гас тем же тоном. — А когда договорю, вы будете это исполнять.
— Ха! — сказал Пешков.
— Лев, заткнись! — сказал Вялов. — Продолжайте, Дьюар.
— Вы скажете рабочим, что поднимаете зарплату на пятьдесят центов в день, — сказал Гас. Затем повернулся к Холлу. — А вы примете это предложение.
У Холла ни один мускул не дрогнул, он лишь сказал:
— Ах вот как!
— И сегодня к полудню рабочие должны все как один быть на рабочих местах.
— А какого черта нам выполнять то, что вы скажете?
— Чтобы не было второго варианта.
— Какого?
— Второй вариант такой: президент присылает батальон военных. Они занимают здание завода, охраняют его, всю изготовленную продукцию рассылают заказчикам, и с помощью военных инженеров вновь его запускают. После войны господин президент, возможно, вернет его владельцу. И тогда на нем, наверное, снова смогут работать ваши рабочие, — сказал он, поворачиваясь к Холлу. Гас очень жалел, что не обговорил такой вариант заранее с Вудро Вильсоном, но теперь уже поздно было об этом думать.
— А он имеет такое право? — спросил пораженный Пешков.
— По законам военного времени — да, — ответил Гас.
— Это вы так говорите! — скептически заметил Вялов.
— А вы подайте на нас в суд, — сказал Гас. — Неужели вы думаете, что найдется хоть один судья, который решит дело в вашу пользу — и в пользу врагов нашей страны?
Он откинулся назад и взглянул на них с напускным высокомерием. Сработает или нет? Поверят они или поймут, что он блефует, рассмеются и отправятся восвояси?
Повисло долгое молчание. Лицо Холла ничего не выражало. Вялов думал. У Пешкова был подавленный вид.
Наконец Вялов повернулся к Холлу.
— Вы согласны на пятьдесят центов?
— Да, — просто ответил Холл.
Вялов перевел взгляд на Гаса.
— Тогда мы тоже согласны!
— Благодарю вас, джентльмены! — Гас закрыл свою папку, стараясь унять дрожь в руках. — Я немедленно сообщу об этом президенту.
В субботу было солнечно и тепло. Левка сказал Ольге, что ему нужно на завод, и поехал к Марге. Она жила в маленькой комнатке в районе Лавджой. Они обнялись, но когда он начал расстегивать ее блузку, она сказала:
— Пойдем в Гумбольдт-парк.
— Я бы лучше потрахался.
— Потом. Свози меня в парк, а когда вернемся, я покажу тебе кое-что особенное. Чего мы раньше не делали.
У Левки пересохло в горле.
— С какой стати я должен ждать?
— Такой чудесный день!
— А если нас увидят?
— Да там миллионная толпа!
— Все равно…
— Ты боишься тестя?
— Ну вот еще! — сказал Левка. — В конце концов, я отец его внучки. Что он мне сделает, пристрелит?
— Сейчас, я только переоденусь.
— Я подожду в машине. Если увижу, как ты раздеваешься, могу не сдержаться.
У него был новенький «Кадиллак» с кузовом-купе, вмещающим трех пассажиров — не самая шикарная машина в городе, но для начала неплохо. Он сел за руль и закурил. Вялова он, конечно, боялся. Но всю свою жизнь он только и делал, что рисковал. Не то что Григорий. И до сих пор все у него получалось как нельзя лучше. Так он думал, сидя в легком летнем синем костюме за рулем своего автомобиля, собираясь в парк с красивой девушкой. Жизнь была прекрасна.
Не успел он докурить, как она вышла из дома и села в машину. Она была в вызывающем платье без рукавов, волосы были уложены по последней моде.
Он повел машину к Гумбольдт-парку, в Ист-Сайд. Они сели рядом на деревянной парковой скамейке, наслаждаясь солнечным светом и глядя на детей, игравших на берегу пруда. Левка не смог удержаться и стал гладить голые руки Марги. Ему нравилось ловить завистливые взгляды других мужчин. «Это самая красивая женщина в парке, и она со мной! — думал он. — Что, съели?»
— Прости, что из-за меня тебе разбили губу, — сказал он. Ее нижняя губа все еще была припухшей. От этого она выглядела еще соблазнительнее.
— Ты-то не виноват, что твой тесть — такая скотина!
— Да, он такой.
— Мне тут же предложили работу в «Горячей точке». Я выйду, как только смогу снова петь.
— Болит еще?
Марга осторожно потрогала губу.
— Болит.
— Дай поцелую, чтобы прошло, — потянулся к ней Левка.