Гибель «Кречета»
Шрифт:
Нина Михайловна, Катя и жена Морозова, волнуясь, прибежали в штаб.
Антонов пригласил их в отдельную комнату и, пытаясь успокоить, уверил, что связь с самолётом скоро будет восстановлена.
– Если бы это было так, – грустно сказала Соколова. – Но что-то случилось с машиной. Сердце меня ещё никогда не обманывало. Вы, может быть, смеяться надо мной будете, но я всё-таки скажу: есть какая-то связь между близкими людьми на расстоянии. По какой-то особой волне мысль передаётся от человека к человеку... Помню, как я волновалась однажды во время полёта Юрия на Сахалин. И в самом деле, тогда произошла катастрофа. Муж потом рассказывал, что, когда земля была уже совсем близко, он мысленно прощался со мной. Чудом остался жив. А сейчас я тоже чувствую, что с ним случилось что-то...
...По указанию штаба перелёта сотни радиостанций, служебных и любительских, на разных волнах шарили в эфире, пытаясь поймать позывные пропавшей машины. Но среди множества звуков в эфире не было слышно голоса «Кречета».
Отряд уходит на поиски
С сопки было видно, как в низине несёт свои мутные, илистые воды широкий Амур. С реки же, направив даже самый сильный бинокль на сопку, заросшую густым сосняком, нельзя было заметить на ней ничего особенного. Сопка как сопка, ничем не отличавшаяся от соседних, может быть, чуточку повыше. А на самом деле на ней был построен небольшой посёлок. Разлапистые деревья маскировали домики пограничной заставы. Это была настоящая горная неприступная крепость, добраться до которой можно было лишь по единственной крутой тропинке, извивающейся среди могучих стволов по противоположному от реки склону. По этой труднопроходимой тропе в солнечное июньское утро шли люди; они тянули на верёвках упирающихся, напуганных «прогулкой» трёх небольших коров. Заранее предупреждённые часовые беспрепятственно пропустили необычных гостей. Их приближение было встречено разноголосым лаем четвероногих обитателей заставы. Служебные ищейки, забыв о своём «высшем собачьем образовании», заливались как простые дворняжки. Бойцы, чистившие лошадей, выбежали из конюшен, чтобы узнать в чём дело. К ним присоединились все пограничники, свободные от наряда.
Вышел из штабного домика и начальник пограничной комендатуры, на ходу застёгивая ремень портупеи, перекрещивающей гимнастёрку, плотно облегавшую его коренастую фигуру. Майор Серёгин от яркого солнца прищурил насмешливые глаза:
– Ну и симфония! Никогда здесь такой не слыхал, – улыбаясь, бросил он шедшему вслед за ним молодому командиру заставы. К переливчатому лаю собак и пронзительному ржанью коней примешивалось теперь басистое мычание коров, одолевших, наконец, тяжёлый подъём.
Серёгину всё было знакомо и привычно на безымянной сопке. Пять лет он прослужил здесь начальником заставы, прежде чем был назначен комендантом района. Теперь в его ведении находилось несколько таких застав. Но он чаще, чем в других подразделениях, бывал здесь. Участок государственной границы, который охраняли бойцы заставы, был самым трудным в округе и требовал особого внимания. И когда в комендатуру поступила тревожная метеорологическая сводка, предупреждающая о приближении очень сильного циклона, Серёгин, возглавив резервный отряд, отправился на хорошо знакомую заставу.
В ночь на восемнадцатое июня со стороны Китая пронёсся тайфун. Вдоль границы, по Амуру, бушевала страшная буря, с корнем вырывавшая столетние деревья. В горах произошли обвалы. Воды реки кипели, выбрасывая на берег брёвна, обломки рыбачьих лодок, оглушённую рыбу. Наступила непроглядная тьма – в небе ни звёздочки. Разбойничий посвист ветра, гул катящихся с сопок камней, стоны и рёв таёжных зверей... Трудно было пограничникам нести службу в эти сумасшедшие сутки. Но усиленные дозоры бдительно охраняли рубежи Родины. Особых происшествий не было.
Отряд Серёгина помог бойцам заставы привести в порядок контрольно-земляную полосу, исправить повреждённую ураганом сигнализацию, очистить от бурелома тропу.
Коровы, одолев сопку, замычали ещё громче, а лай собак, почувствовавших приближение чужих, перешёл в злобный вой.
Серёгин задержался около белой будки – жилища своего старого любимца Рекса. Рослая, красивая, широкогрудая овчарка, увидев прежнего хозяина, радостно заскулила. Передняя лапа пса была забинтована.
Серёгин, знавший, что Рекс, польстившись на зайца, махнул через проволочное заграждение и поранил себя, погладил любимца.
– Эх ты, глупый псина, – ласково говорил майор, разбинтовывая лапу собаки, – покажи свою царапину. Да она совсем зажила! Больше завязывать не надо. Считай себя опять в строю.
Рекс смотрел умными глазами на хозяина и бил хвостом по сухой земле.
Возле коров суетился высокий и грузный председатель таёжного колхоза «Красный пограничник».
С Серёгиным он встретился как с добрым, старым знакомым.
– Начальник! – крикнул он, отдуваясь. – Принимай подарок.
Серёгин прекрасно знал, что колхозники, которых с пограничниками связывала давняя дружба, собирались подарить заставе дойных коров, но решил сделать вид, что забыл об этом.
– Какой подарок? – с наигранным удивлением спросил он. – Опять нарушителя задержали?
– Пока никто не попался, – весело ответил председатель, – молочком солдат решили обеспечить.
– Хорош приятель, – усмехнулся Серёгин. – Пока я был на заставе, небось молоком нас не баловал. А стоило мне перевестись отсюда – и коров приволок.
– Вас нет, бойцы остались, – в тон ему ответил толстяк, – а комендатура – не дальняя застава. Оттуда рукой подать до нашей молочной фермы.
На зелёной лужайке около коров стояли девушки, разодетые и смущённые: уж очень балагурили окружившие их пограничники.
– Ну прямо костромские бурёнушки! – смеялся худой и высокий младший командир по прозвищу «Каланча», хлопая коров по бокам.
– Будут теперь у нас молочные реки и кисельные берега. Я доить учиться вот у этой курносой с кудряшками стану. Только у неё – она хорошо научит, сразу видно, – подхватил другой боец.
Предусмотрительный председатель привёл на заставу лучших доярок колхоза, чтобы они могли подучить бойцов уходу за коровами и дойке.
После короткого митинга гостей пригласили в столовую.
В разгар обеда к Серёгину подошёл дежурный и, наклонившись, прошептал ему на ухо:
– Товарищ майор! Получена на ваше имя срочная шифровка из Читы.
– Идите в штаб! – коротко приказал Серёгин и встал из-за стола.
Шифровка из штаба округа сообщала, что в ночь тайфуна иностранный самолёт углубился в небо над пограничной территорией и сбросил парашютный десант на советскую землю. Сколько спустилось диверсантов, не установлено. Одного парашютиста задержали геологи, он находится недалеко от заставы в поселковой милиции.
Серёгин отдёрнул шёлковую занавеску, закрывавшую карту пограничного района, висевшую на стене, и подошёл к ней вплотную (он был немного близорук). Майор сразу нашёл район реки Тунгир, где, как предполагала шифровка, в буквальном смысле «свалились с неба» непрошеные гости.
– Далеко, черти, забрались! – вслух сказал майор, хотя и был один в комнате.
Серёгин подвинул стул к карте, опустился на него и задумался. Кажется, понятно, куда они метили. И ночку выбрали подходящую... Поближе к золотым приискам сбросили этих прохвостов. Теперь вот ты, дорогой Серёгин, пойдёшь искать этих «друзей» в тайгу. Найдёшь ли их? Нелёгкое это дело. До сих пор ты ловил перебежчиков вблизи границы, далеко они от тебя не уходили, а теперь придётся отправиться на поиск в незнакомые места, где людей – раз-два, да и обчёлся. Но приказ есть приказ.