Гидеон. В плену у времени
Шрифт:
– Вот здорово, – равнодушно сказала Кэйт.
Мистер Скокк взглянул на нее. Он был уверен: произошло чтото нехорошее и надо бы все узнать, но почемуто он решил этого не делать.
– Смотри, – сказал он, глядя в газету, принесенную Огастой, – доктор Уолси прислал свою копию «Обсервер». За завтраком почитаем статью о нас.
Повариха принесла блюдо с яичницей, свежий хлеб и масло и сказала, что мисс Огаста почувствовала недомогание и просит прощения, что не выйдет к завтраку,
– Бедняжка, – невинно сказала Кэйт. – Пожалуйста, передайте ей: я от всего сердца надеюсь, что вскоре она будет чувствовать себя лучше.
Поскольку преподобный Остин уже давно ушел по делам прихода, мистер Скокк и Кэйт оказались в столовой в одиночестве. Кэйт клевала свою еду, а мистер Скокк положил себе всего по второй порции.
– В восемнадцатом веке они точно умеют готовить яйца! Ну, Кэйт, возьми себе, пока я все не съел.
– Нет, спасибо.
– Чтото неладно?
– Нет…
– Я знаю, ты стремишься уехать отсюда, – настаивал мистер Скокк, – моей ноге стало значительно лучше, возможно, именно сегодня мы и решим, как поступать дальше. Как думаешь?
Кэйт кивнула. Она не могла говорить, потому что едва сдерживала слезы. Ей и хотелось поделиться своими страхами, но чтото ей мешало, она не желала, чтобы ктото об этом узнал. Раньше, когда она растворялась, ей было плохо, но теперь было еще хуже. Тогда она по крайней мере могла себя немного контролировать. А теперь все было действительно жутко. Словно она, однаодинешенька, находится совсем в другом мире. А ведь так было не только сегодня. Пару дней назад с ней произошло то же самое, она и тогда понеслась вперед, но сумела остановиться. А вдруг это будет постоянно?
Мистер Скокк вздохнул, встал и, отодвинув в сторону столовый прибор Огасты, положил газету на полированный деревянный стол. Он решил переменить тему разговора:
– Не понимаю, почему чтение заголовков в газете восемнадцатого века должно больше волновать, чем то, что в овсяных лепешках можно обнаружить настоящих долгоносиков восемнадцатого века, но это… Да меня просто пробирает дрожь от того, что я держу в руках «Обзервер»… Держу и думаю о том, что я все еще покупаю ту же газету каждое воскресенье…
Кэйт заставила себя отключиться от своих переживаний, как сказала бы ее мама.
– И что там пишут? – спросила она, искоса поглядывая на газету. – Печать такая, что трудно читать.
– Как раз о… Все новости о Франции! Как странно… Тут рассказ о том, что аристократов, которые бежали из Парижа, съели волки!
– Уух… Я не знала, что во Франции есть волки… Надеюсь, в Англии волки уже не водятся… – И, услышав прерывистое дыхание мистера Скокка, с тревогой спросила: – Что там такое?
Мистер
– Газета полна рассказами о Французской революции, – проговорил он сквозь пальцы. – Сейчас не 1763 год!
Кэйт вскочила, схватила газету и прочитала на первой странице: понедельник, 3 сентября, 1792 года. Она застонала, как от боли.
– Это моя вина! Надо было проверить набор цифр прежде, чем выбивать изпод нее кирпич!
– Что ты имеешь в виду?
– Цифры – там должно было быть написано: «шесть точка семь семь». Я идиотка!
– Значит, набор цифр означает, насколько далеко во времени мы движемся?
– Так считают папа и доктор Пирретти – у них не было времени, чтобы это доказать… Ох, я все перепутала! Я так виновата!
Мистер Скокк положил руку на руку Кэйт. Они молчали, потрясенные ужасным открытием.
– Что же нам делать? – наконец спросила Кэйт.
– Ну и куда машина отправит нас, если мы ее включим? Домой?
– Думаю, да. Надеюсь, что так. Ведь уже дважды это получалось.
– Тогда давай так и сделаем. Ненавижу себя за эти слова, но нам не обойтись без помощи твоего папы… Не вижу другого выхода. Надо рискнуть и совершить еще одно путешествие сквозь время.
Через четверть часа Кэйт с рюкзаком за плечами была в сарае.
– Готова? – спросил мистер Скокк, прежде чем вытащить бревно, подложенное под машину.
– Может, попрощаться с Огастой?
– Нет, – усмехнулся мистер Скокк, – можешь послать ей открытку с благодарностью, когда окажешься дома!
Рука об руку они встали к машине и приложили к ней свободные руки. Мистер Скокк ногой выпихнул бревно. Ничего не произошло. Подумав об одном и том же, они начали поворачивать машину на соломе, чтобы та стояла ровно. Лица обоих помрачнели. С машиной ничего не происходило. Они еще раз попытались подвигать ее, но оба уже понимали… Мистер Скокк в ярости стукнул машину, о чем тут же пожалел.
Кэйт испуганно крикнула:
– Не надо!
– Что ж, такто вот! – горько воскликнул мистер Скокк. – Мы сели на мель и ничего не можем с этим поделать.
Кэйт просто онемела. Сначала этот полет по саду на бешеной скорости, потом открытие, что они попали в 1792 год, и теперь это! Они заблудились в другом веке и на этот раз – навсегда! Она не могла с этим смириться. И тут, как удар молнии, ее пронзила мысль:
– Но ведь Питер все еще может быть здесь, а? И все эти годы он ждет, что его спасут…