Гильдия убийц
Шрифт:
Когда он столкнулся лицом к лицу с одним из убийц в первый раз, ему пришлось сильно стиснуть кулаки, так, что ногти впились в кожу. Только почувствовав боль, Лонерин успокоился и смог смотреть на этих людей, подавив безумное желание убить их и, таким образом, погубить свою миссию.
В первый же вечер Лонерин потихоньку достал камни. Он сделал это среди ночи, когда в комнате все спали. Лонерин тихо прошептал магические слова, прикрывая рукой тот слабый свет, который шел от волшебных камней в момент произнесения заклинания.
Его первое
Вечером следующего дня — последнего дня отдыха — все тот же старик пришел к нему и принес узелок.
— Завтра снимешь свою одежду и наденешь эту.
Это было что-то вроде формы, похожей на ту, что носили все просители: простая куртка, довольно поношенная, пара штанов — явно не его размера.
Лонерин внимательно осмотрел одежду. На куртке он обнаружил два кармана: не слишком надежно, чтобы положить туда волшебные камни, но другого выхода не было.
— С завтрашнего дня ты должен будешь работать. И хорошо, если ты хоть что-то умеешь, иначе страж разозлится на тебя, — сказал старик усталым голосом.
Лонерин слушал, не перебивая.
— Пока наш черед не пришел, мы должны прислуживать победителям.
— Кто такие победители?
— Те, кто верит в Черного Бога, — убийцы.
Лонерин запомнил это.
— Страж скажет тебе, что делать, но скорее всего он поставит тебя в столовую. Никогда ни о чем не заговаривай с ним и не жалуйся, только выполняй свое задание, понял?
Лонерин кивнул:
— А когда придет мой черед?
Старик неопределенно пожал плечами:
— Не знаю. Кто раньше, а кто и позже. Я… я жду уже больше года, — сказал он печально.
Лонерин сглотнул слюну. Значит, это может случиться в любой момент, и нет способа узнать время.
— Никогда не обращайся непосредственно к победителю: если он обращается к тебе — то ответь, но никогда не обращайся сам, даже в почтительной форме. Мы — не достойны.
Лонерин снова кивнул.
— Вот и все. Желаю, чтобы тебя скоро избрали, и ты мог бы увидеть, как сбывается твоя молитва. Черный Бог ужасен и безжалостен, но выполняет свои обещания.
Лонерин не удержался и усмехнулся: ему нужно было время, лучше много времени.
На следующий день его разбудили почти на рассвете. Убийцы подходили к постелям и со злостью скидывали жалкие покрывала.
— Ну-ка, вставай, бездельник! — крикнул один из них Лонерину.
Лонерин вскочил как можно быстрее. Он должен примерно вести себя и ни в коем случае не выделяться. Он постарался делать все так быстро, как только мог.
Всех выстроили в ряд, двое убийц начали, каждый со своего конца, обыскивать их.
Лонерин понял, что попался. Камешки лежали в кармане, на них были выгравированы магические знаки, их сразу же обнаружат, и всему придет конец. Он почувствовал, что обливается холодным потом, судорожно пытаясь собраться с мыслями и найти какой-то выход. В это время один из двух убийц приблизился к нему. И тогда Лонерину пришло в голову одно решение.
Он нагнулся, как будто бы проверяя застежки на той обуви, которую ему дали. Быстро вынул камешки и выкинул подальше, заглушив их стук приступом притворного кашля.
— Эй, ты!
Сердце Лонерина на мгновение остановилось.
— Ты!
Тяжелые шаги, неожиданный мощный удар по лицу рукой.
— Никогда, никогда не выходи из ряда!
Убийца стоял лицом к нему: юноша, не многим старше Лонерина. Лонерина захлестнул приступ ненависти к нему, ему остро захотелось вцепиться убийце в горло и задушить. Наивысшим удовольствием было бы увидеть, как он меняется в лице.
— Смотри больше не беспокой меня, понял?
Обыск возобновился, и, наконец, очередь дошла до Лонерина, убийца был с ним особенно суров.
— Ты отправишься в трапезную, и помни, что я не спущу с тебя глаз.
Когда Лонерин пришел в трапезную вслед за своей группой, он увидел еще один просторный зал, выбитый в камне, с множеством отверстий в потолке, выводящих наружу дым. В каждом из этих отверстий виднелся кусочек неба, черный как смола и беззвездный.
Лонерин вспомнил: под этим небом он играл, это небо он увидел в тот день, когда заболел.
Он неожиданно упал на землю, тяжело дыша. Ноги не слушались его. Минутой раньше он бежал по траве. А теперь лежал на земле и чувствовал, что задыхается. Над ним — одно только черное небо, на котором не было ни звезд, ни луны. Бесконечная тьма. Он подумал, что умирает.
— Лонерин? Лонерин, что с тобой?
Взволнованные голоса друзей, ощущение охватившего все тело жара. И так — пока небесная тьма не опустилась на него и не обволокла его.
— Ты будешь шевелиться?
Лонерин вздрогнул. Рядом с ним стояла очень худая девушка, она слегка толкнула его.
— Я приказала тебе идти к столам и нарезать фрукты, шевелись, — прошипела она, бросив наводящий ужас взгляд.
Лонерин побежал. Готовили пищу убийцы, а самую грязную работу выполняли просители. Они были точно такими, какими их запомнил Лонерин: они как будто отсутствовали. Худые, с ничего не выражающими глазами, они делали все, что требовалось, как рабы, без всякого протеста.
Телесные наказания, иногда налагаемые на тех, кто был недостаточно проворен, казались безболезненными для их тел. Лонерин не мог не думать о том, что и его мать стала такой же. Он помнил ее жизнерадостной женщиной с громким голосом, помнил ее нежность и ласку, уверенность и твердость, когда она делала замечания. Но видно, и она лишилась своей души в этой мрачной конуре.
День, казалось, никогда не кончится. На отдых не было и минуты. Приготовление обеда заняло все утро, а приготовление ужина — все оставшееся время. После приготовления еды и трапезы надо было все вымыть.