Гильотина для госпитальера
Шрифт:
Филатов очнулся лежащим на сухой жёлтой траве.
Он огляделся. Вокруг шумел кронами лес. Лес был, судя по всему, обширный, густой. Переливалась птичья трель. Вдалеке кто-то бесцеремонно ломился через сухие заросли. Филатову не улыбалась встреча с местными хищниками, а, судя по шуму, их размеры внушали уважение.
Разведчика занимало множество вопросов. Куда он попал — наиглавнейший. В отличие от своего друга госпитальера, он гораздо лучше себя чувствовал в мире людей,
Он присел на полуистлевшее бревно, просидел с полчаса, собираясь с силами по гимнастике «Ту-чэй» — одной из совершеннейших систем саморегуляции, нормально овладеть которой обычному человеку практически невозможно. Но Филатов и не был простым человеком, а был выпускником «Лысой горы», поэтому достиг в ней третьего уровня посвящения, а таковых всего двенадцать человек в Галактике.
Мягкая светлая волна вымыла из сознания тёмные пятна — злобу и агрессию боя, вернула духу ясное и холодное состояние, отвлекая от переживаний. Филатов усилием воли отослал подальше боль от травм, причинённых сыпавшимися на комбинезон пулями. Здоровье возвращалось к нему. Посвящённый «Ту-чэй» залечивает спокойно не только душевные, но и физические раны.
Через полчаса он ощущал себя готовым к новым испытаниям. Поднялся, отряхнулся и двинулся сквозь лес.
Здесь было ласковое, не слишком жаркое лето. Ветерок приятно овевал лицо.
В одном месте он увидел лося. В другом ломилась сквозь заросли туша, которую можно было расценить как откормленного кабана. На всякий случай разведчик обломал палку поувесистее. С её помощью он был способен нейтрализовать любое животное.
Через два часа он вышел к дороге.
Она была достаточно широкая, вытоптанная многими ногами. Пригнувшись, Филатов различил следы подкованных копыт, автомобильных шин и каких-то металлических полозьев.
Дорога была пустынна. Лес редел. Вдали рыбьей чешуёй серебрилась вода.
Путника разведчик встретил через десять минут. Здоровенный детина в замшевой грязной рубахе и кожаных брюках нёс на плече огромный топор и походил на классического лесоруба, который не дожил до времён появления лесоуборочных комбайнов, лазерных резчиков или хотя бы жалких бензиновых пил.
— Здравствуй, одинокий путник, — высокопарно произнёс он, кивая.
— Привет, — кивнул Филатов, с удовлетворением отметив, что встречный говорит на французском языке и проблем с общением не предвидится.
«Лесоруб» с подозрением оглядел Филатова. Ему сильно не нравилась его одежда.
— Эй, Гражданин! — крикнул он решительно. — Я тебя не знаю!
— Я тебя тоже, — пожал плечами Филатов. Он сперва хотел выяснить всё, что только можно, у встречного, но теперь понял, что лучше с ним не связываться. Но сам «лесоруб» решил именно связаться с незнакомцем.
— Именем святой инквизиции требую, чтобы ты предъявил мне свои права на жизнь!
— Бог ты мой! — покачал головой Филатов.
— Что?! — выпучил глаза странный человек, при этом Филатов
Начиная высокопарную речь, «лесоруб» двинулся к Филатову, готовый без излишних сомнений начать орудовать топором.
Разведчик вздохнул, пожал плечами. Резко ушёл в сторону, захлестнул захватом противника. Пальцы впились в точку за затылком, и «лесоруб» обмяк.
Филатов вывернул его карманы. Нашёл кошелёк с серебряными монетами и сложенные вчетверо бумаги. «Право на жизнь. Удостоверяется, что Жан Ришар является Гражданином и обладает всеми правами Гражданина. Место жительства — посёлок Жизо Провинции Версаль. Улица Коммунаров, дом 18. Семейное положение — женат. Подпись — старший товарищ Надзирателъного Совета Провинции».
Ни фотографии, ни пальцевого отпечатка — ничего. Видимо, те, кто выписывал эту бумагу, сильно рассчитывали на правопослушность своих соотечественников.
Филатов со вздохом вколол «лесорубу» порцию «Амнезина» — вещества, отшибающего память о последних событиях. В тревожном браслете — одно из немногих, что осталось из оборудования — хранилось несколько его микрокапсул.
Филатов натянул одежду «лесоруба» поверх комбинезона. Она пришлась впору.
Насвистывая, Филатов двинулся дальше по дороге. Недалеко какой-то населённый пункт — над лесом поднимался дымок из трубы.
— Где эти чёртовы ублюдки? — этот вопрос был первым, который услышала Пенелопа Вейн, открыв глаза. Она увидела, что лежит на живописном склоне горы, покрытой мягкой травой. Рядом с ней стоял и крутил головой по сторонам Динозавр.
— А! — застонала Пенелопа.
— Я спрашиваю, куда делись эти чёртовы упыри?
— Ты имеешь в виду Чёрного шамана? — уточнила Пенелопа, поднимаясь на ноги и отряхивая капли утренней росы с комбинезона.
— И Магистра.
— Я видела, как Чёрный шаман рванул за нами следом. И, насколько я заметила, стрельбу подняли эти двое.
— Кто?
— Московитяне! И я не удивлюсь, если они прорвались вслед за нами.
— Их нам и не хватало, — Динозавр покачал головой. — Эта дыра и есть обещанная Магистром Доменом планета Королевских Врат?
Пенелопа пожала плечами. Она с видимым удовольствием вздохнула полной грудью наполненный сладкими ароматами горный воздух.
Вид со склона открывался изумительный. Вокруг вздымались поросшие лесом горы, а вдали маячили сахарные пики. Километрах в пяти возвышались обширные чёрные стены монастыря. Внизу петляла горная дорога, а любая дорога, как известно, приводит к населённому пункту.
— Туда, — кивнул Динозавр.
Первым, кто попался на пути аризонцев, оказался невысокий монах, пасший на обочине горной дороги небольшое стадо коз.
— Да будет лёгок путь, дети мои! — вполне миролюбиво пожелал монах путникам на французском языке.
— Да пребудет с вами Бог! — в свою очередь проговорил Динозавр и с удивлением заметил, что его слова буквально перекосили черты лица служителя Господа, превратив их из умилённо-благостных в озверело-негодующие.
— Еретики! — заверещал он, вскакивая на ноги.