Гимн крови
Шрифт:
Спустя некоторое время, доверив наше послание электронной магии, мы занялись работой и выяснили, что Мона способна силой мысли зажигать свечи, воспламенять в камине хворост и поленья, и без малейшего усилия взлетать под потолок.
Я предположил, что она, скорее всего, сможет преодолевать значительные расстояния по воздуху, но у нас не было времени, чтобы тут же это проверить. Что же касается телекенитического дара, то в этом она была очень хороша, настолько, что смогла бы впечатать меня в стену, если бы я ей позволил. Квинн тоже показал результат,
— Надо представить действие, дать ему направление, излиться в него с максимальной волей, почувствовать, как это вырывается из вас.
Но выходило, что Мона и Квинн смогут в полной мере оценить свои силы, только если на острове столкнуться с реальной опасностью. Если они не сумеют как следует защитить себя от нападок неприятеля, в их распоряжении, конечно же, останутся их сверхъестественные скорость и ловкость, а я без труда смогу о них позаботиться.
Что касается внешнего вида, то тут восторжествовали мои инстинкты.
У меня была небольшая теория о том, что нам предстоит обнаружить на острове. Я отверг идею о том, что Моне следует отправляться в наряде тетушки Куин для сафари, а Квинну — в охотничьем костюме. Забудьте джунгли и дальний восточный берег острова.
— Какой из твоих костюмов самый вульгарный и фантастический? — спросил я Квинна, закапываясь в одежде тетушки Куин.
— Ну… Я думаю, стильный золотой костюм, который предназначался для пира на Хеллоуин. Он трижды прекрасен, но…
— Надень его, — сказала я. — С самой эффектной белой вечерней рубашкой и блестящим галстуком, если у тебя такой имеется.
Наконец я извлек из одежды тетушки Куин, сложенной аккуратной стопочкой, действительно стоящую вещь: черное атласное платье, с узким поясом, глубокими вырезами на шее, без рукавов, длиной до колен, украшенное страусиными перьями спереди и по кайме. Только настоящая красавица могла позволить себе надеть такую вещицу. Я оторвал древнюю бирку с ценой и вручил платье своей принцессе.
— Давай, детка, — сказал я. — А вот и блестящие черные туфли. (С каблуками в четыре дюйма, обсыпанные горным хрусталем). Итак, теперь ты готова потрясать мир.
— Ах вот в каком виде нам предстоит разыскивать людей, охотящихся на Карибских островах? — сказала она. Она обожала безделушки.
Она немедленно переоделась.
Я направился к туалетному столику.
Квинн как раз вернулся в сияющем золотом костюме, щеголеватом, как и все его костюмы. Мальчик в принципе не носил вещей, которые бы не были идеально пошиты. Он подобрал приглушенного тона атласную рубашку и блестящий галстук, и на самом деле ослепительно выглядел.
— А как насчет жемчуга? Могу я нарядить ее в жемчуг? — спросил я.
— Безусловно, — ответил он.
Он продолжил путь и накинул ей на шею ожерелье, один сверкающий
Теперь можно было любоваться, как богатое украшение сверкает среди дрожащих черных перьев, как, будто персики, нежны ее округлые маленькие руки, как соблазнительны ее ноги, видневшиеся из-под идущей конусом короткой юбки.
Она тряхнула спутавшимися волосами.
— Я ничего не понимаю, — сказала она. — Разве нам не предстоит тихо и осторожно пробираться по джунглям?
— Конечно, предстоит, — сказал я. — Но мы не смертные, куколка. Мы вампиры. Ты легко преодолеешь джунгли, применив свои способности, мое сердечко. А если мы нарвемся на вражеских пижонов, то это окажется наилучшей экипировкой.
(Что касается меня, дорогой читатель, то позволю напомнить: я в черной мягкой, как масло, кожаной, тройке, с облегающим шею высоким фиалковым воротником и самых шикарных во всем христианском мире ботинках).
Мы отправляемся на поиски острова святого Понтика.
Я поднял Мону в воздух, успокаивая ее, насколько умел, и призывая воспользоваться собственными силами. Квинн путешествовал сам по себе, привычный к дару полета и пользовавшийся им с момента крещения Кровью.
Спустя минут десять Мона обвила меня руками и ногами и выглядела очень испуганной, но это не имело значения, — она сама держалась в воздухе и училась, я же крепко ее обнимал и едва справлялся с искушением поддразнить — ослабить хватку и поддерживать ее одной рукой, (смешок, мужчины — звери), и мы продолжали свой путь в направлении омываемого сверкающими, перекатывающимися водами Испанского материка, ныне известного как Карибы. Когда я заметил подходящий остров, я ненадолго снизился, чтобы выискать описанную Маарет топографию. Еще ниже, и на меня подействовала бы сила тяготения.
Решающим элементом оказалась взлетно-посадочная полоса, с выведенными на ней огромными буквами, которые складывались в слова — св. Понтик. Надпись, очевидно, предназначалась для человеческого глаза, но мы смогли прочитать. Маленький Цессна готовился к взлету, а за ним виднелась еще одна свободная и просторная полоса, подходившая для разбега самолетов, предназначенных для длительных перелетов. Хорошенько рассмотрев все это, я вернулся к изучению острова перед тем, как приближаться к строениям.
Остров имел овальную форму. Пляж огибал его полумесяцем на юге и на юго-западе, заходя песчаными площадками далеко вглубь, остальную часть покрывали джунгли и скалистые утесы, очевидно, безлюдные. Я вновь снизился. Стало ясно, что остров прекрасно электрифицирован. Грандиозная вилла, обращенная к обширному пляжу на юго-западе, доминировала над пейзажем, раскинув два своих могучих крыла, правое и левое, и красовалась пятью застекленными ярусами с просторными балконами. Ее широкие террасы вели прямо на песок. Комнаты нижних этажей строения были снабжены французскими дверями, при каждой из них имелся небольшой внутренний дворик с низеньким бассейном, двери открывались в направлении пляжа.