Гимназистка. Нечаянное турне
Шрифт:
Пронёсся то ли вздох, то ли ветер одобрения, и по стенам побежали огоньки, тёплые, солнечные, почти как маленькие пушистые хомячки, принеся с собой лёгкое сожаление, что этим чудом могу любоваться только одна, и беспокойство, смогу ли вызвать бога. Ведь прошлый раз его вызывал Николай, собиравший странные слова в странные предложения, из которых я не запомнила ничего. Или всё случившееся сегодня можно считать приглашением, поэтому бог придёт и заговорит сам? Не дойду — не узнаю.
Я поправила палантин, что придало храбрости, и смело двинулась навстречу неизвестности. Что-то пружинило под ногами, полностью гася звуки, пока я торопливо шагала по дорожке,
Ход привёл к арке. Деревянной резной арке, на которой с большим искусством были вырезаны резвящиеся горностаи. Стоило пройти сквозь неё, как передо мной сразу же засветилась фигура, черты которой разглядеть было невозможно. Боится, наверное, что смертные ослепнут от божественной красоты…
— Я звал, ты пришла, — сообщил Велес. — Ты хотела меня видеть.
— Я пришла, — подтвердила я. — Мне нужны помощь и совет. Кажется, у меня договор с вашим врагом.
— С кем?
— С тем, кто создал крэгов. Я должна ему вернуть что-то, что он считает своим, но, боюсь, это возвратит его сюда.
— Это так. Пока он разделён, он слаб, но стоит ему воссоединиться, как сила к нему вернётся.
— В этом артефакте, который все от меня хотят, — сила Зверя? — уточнила я.
— Да. Ты с ним накрепко связана. Тёмные нити силы проступили, проявленные кровью крэгов.
— Вы говорили, что не лезете в чужие договоры, но если стоит вопрос о безопасности вашего мира…
— Нет, — прервал он. — Возвращение твоей памяти теперь завязано на исполнение договора. Но так ли ты уверена, что хочешь вернуть память? Иногда незнание — благо.
— Почему вы так говорите?
Он замерцал, ничего не отвечая. Боже мой, почему боги такие сложные? Простейший же вопрос… И на другие вопросы либо не отвечает, либо отвечает так, что ничегошеньки непонятно.
— И что мне делать?
— То, что подсказывает сердце, это правильно. — Тёплый свет окутал меня, пронизав насквозь, и Велес уверенно сказал: — В твоей душе нет зла. Но недавно ты соприкоснулась с чем-то, на чём был его отпечаток.
— Крэги? — предположила я. — Мне вчера пришлось убить двух.
— Нет.
— Тогда их артефакт, дающий возможность петь?
— Да, в нём Тьма. Она губительна для использующего.
Значит, мне не показалось, что она тянет жизнь.
— Может ли её убрать маг?
— Нет.
Что ж, значит, можно спокойно соглашаться на условия Песцова. Я уже представила его лицо, когда он будет усаживать меня в поезд, и даже успела улыбнуться, когда Велес сказал:
— Но я могу. Протяни руку.
Я и не подумала ослушаться, и в неё упал маленький упругий искрящийся мячик силы, пару раз подпрыгнул на ладони и впитался.
— Когда возьмёшь артефакт в эту руку, он изменится и даст тебе временную защиту от Зверя, закроет от его поисков. Но не от поисков его слуг.
— Крэгов?
— Не только. Жажда денег и власти иногда приводит на тёмную дорогу. Мне будет жаль, если ты туда свернёшь.
Для меня прозвучало это так, словно жалость в исполнении бога будет равносильна моей свёрнутой шее. Не то чтобы я собиралась идти тропой Зверя, нам с ним точно не по пути, но угрозы я тоже не любила, хотелось поступать наперекор, пусть и неправильно. Захотелось вернуть его силу, но из руки она не извлекалась.
— Моя сила надолго тебя не закроет, и второй попытки не будет, — продолжил Велес,
— Что я должна сделать с артефактом?
— То, что подсказывает сердце.
— Вернуть Львовым?
Велес замерцал и исчез. Огоньки на стенах заволновались, намекая, что собираются погаснуть, если я не потороплюсь. Моя рука, в которую впиталась божественная сила, ничем не отличалась от второй и вряд ли смогла бы осветить путь, останься я в темноте. Но зачем здесь оставаться? Велес не вернётся, он сказал и сделал всё, что собирался. Не знаю, наблюдал ли он за мной сейчас, но перед тем, как направиться к выходу, я поклонилась и прошептала спасибо. Провожающие меня огоньки всё слабели и слабели. Когда я оказалась у двери, они мерцали уже едва заметно. Дверь раскрылась сама, а за ней обнаружилось неприветливое зимнее утро и неприветливый хмурый Песцов. В этот раз в вполне себе приличном человеческом облике.
— Елизавета Дмитриевна, неблагоразумно ходить без защиты, — сказал он. — Этак каждый в вас признает наследницу Рысьиных.
— А вам не хочется делиться деньгами? — не удержалась я и повернулась, чтобы проститься с местом, в котором дали хоть какой-то совет, пусть странный и неопределённый. Но за спиной уже ничего не было, даже следов кланового святилища не осталось. Но было ли оно здесь или в силах Велеса провести меня тропами, пронизывающими пространство, словно иголка смятый лист?
— Значит, вы решили отказаться? — сделал вывод Песцов. — Мне очень жаль, Елизавета Дмитриевна.
— Что придётся звонить княгине? Или вы решили сдать меня Волкову? Не столь прибыльно, но безопасней?
— Елизавета Дмитриевна, никому я сообщать не буду, — поморщился он. — Мне доходчиво объяснили, что этого делать нельзя.
— Кто объяснил? — насторожилась я.
— Тот, у кого вы были сейчас в гостях, хорошо бы об этом не узнал Соболев. Так что мне просто очень жаль, но до поезда я вас непременно провожу.
Я вернула себе облик мисс Мэннинг и щиты, не позволяющие учуять во мне оборотня.
— Давайте свой артефакт, — ворчливо сказала я. — Посмотрю, что получится. Кстати, сколько вы мне заплатите, если я соглашусь сыграть роль певицы? И да, артефакт идёт бонусом. Он мне нужен.
* Любопытство сгубило кошку (англ)
Глава 22
Горностаи оказались и на театре, в который меня привели для выступления. Думаю, придирчивая мисс Мэннинг не нашла бы в нём изъянов. Даже в гримёрке, где, несмотря на зимнее время, стояла огромная корзина роз, она не стала бы лазить с сантиметровой лентой — размеры предоставленного помещения отвечали отнюдь не скромным запросам. Конечно, команда по мини-футболу проводить тут тренировки вряд ли смогла бы, но место нашлось и для гардероба, и для чайного столика, и даже для кушетки, отгороженной ширмой. Наверное, на случай, если звезда после выступления будет не в состоянии вернуться в гостиницу. Основания для такого предположения были: на гримировальном столике на видном месте стоял графин с коричневой жидкостью, и вряд ли это был охлаждённый чай. Неужели в список требований мисс Мэннинг входил бренди? Я с сомнением посмотрела на сопровождающую нас даму. В этот раз это была не директор театра, а всего лишь его помощница. Правда болтала она почище Соболевой, практически не закрывая рта, а ещё раздражающе вертела головой. Постоянно вертела, словно создавала себе обзор в 360°, боясь что-то не заметить.