Гиперборейская чума
Шрифт:
– Очевидно, Сталин намеревался повторить ловушку, устроенную Растопчиным для Наполеона, но на новом техническом уровне, – сказал генерал. – Воспламенение такого количества термита дало бы эффект, сравнимый с одновременным взрывом двух-трех десятков термоядерных боеголовок средней мощности.
– И мы все время жили на этих бомбах?.. – почти шепотом спросил Сильвестр.
Генерал кивнул.
– Уже вывезли… большую часть, – генерал не то чтобы улыбнулся, но лицо его на миг разгладилось. – И обезвредили все запалы. Так что можно спать спокойно.
– Вывезли, – сказал Крис пустым голосом. – Куда?
– На переработку. Ценнейшее сырье. Чистый алюминий…
– Да-да-да. Мне нужно знать, кто получатель. Кто оплачивает работу… и все остальное.
– Сейчас вспомню. Холдинг… холдинг… зараза, как-то называется… сейчас спрошу.
Генерал потянулся к телефону, но Крис остановил его:
– Не надо. Свои ассоциации.
– Да что-то с севером. Полярный… нет. Хибины… Хибины… Было там что-то про Хибины. Хибины… Арктика… и кто-то там… – Он перевел взгляд на Хасановну. – И вы ведь тоже говорили про Арктику?..
Хасановна, листая свой блокнот, кивнула.
– Вот, – сказала она. – «Ха-Бэ Арктик энтерпрайз холдинг». И телефоны…
– Эпическая сила! Откуда это у тебя? – удивился Крис.
– По делу «Лаокоон». Они оплачивали счет.
– Точно. Я еще, помню, удивился тогда… – Кристофор Мартович! Мы не отвлекаемся от основного?..
– Что? Ах да!.. Отец Сильвестр, налейте мне, будьте любезны, еще на два пальца… Термит упакован – или россыпью?
– Упакован…
– Ящики, мешки?
– Ящики, можно сказать…
– Какие-то необычные?
– Ф-фу… В гробах он. В гробах из оцинкованного железа. Представляете себе эту картину? Туннель, набитый гробами… Ребята, которые обнаружили… в общем, не сразу отошли от потрясения.
– Я представляю… Как удается соблюсти секретность? Ведь, насколько я понимаю, в деле занято множество людей?
– По-моему, чудом. Кое-что, конечно, предпринимаем… с одной стороны, во всех операциях задействованы только офицеры, которые понимают, что к чему; с другой – заказчик обеспечивает очень неплохую оплату труда, а кому охота вылететь на хрен собачий? Вот и молчат. А от случайностей, конечно, застраховаться невозможно… плюем через плечо… Плохо плевали, наверное. – Значит, говорите, мина? – протянул Крис. – А откуда это стало известно?
– Анонимный звонок. Кто-то подключился к нашему служебному кабелю. Очень профессионально. Засечь не удалось. Кроме того, он знал некоторые технические подробности, которые заставили нас отнестись к сообщению серьезно.
– Но при этом вы уверены, что это не ваш человек.
– Н-ну… не то чтобы уверен, но думаю, что он, скорее, связан с заказчиком.
– Интуиция?
– Можно назвать и так.
– А не сказал ли звонивший, что предыдущая бомба сработала и так далее?
– Нет… Была и предыдущая бомба?
– Думаю, да. Хотя точно не знаю. Какие требования он выдвинул?
– Хорошие требования. Пятьдесят миллионов долларов на счета каких-то фирм-однодневок… Кипр, Каймановы острова, Андорра…
– Поджог вагона – это предупреждение, второй этап – поджог всего, что осталось внизу?
– Да…
– Понятно… Значит, так: мне нужны будут карты с нанесенными – слушайте: освобожденными и еще загруженными туннелями, местами, где производится погрузка вагонов, типичными маршрутами вагонов, составов – вплоть до пункта назначения. Отчеты МЧС и МПС о происшествиях за последний месяц – в стокилометровой полосе вдоль этого маршрута. Может быть, что-то не совсем обычное… не знаю. Дальше: какие-нибудь документы, пусть самые второстепенные, о контактах с этим чертовым холдингом. И… и… все пока. Да, обязательно держите вертолет наготове, хорошо?
ГЛАВА 14
Ираида, наверное, задремала – потому что в какой-то момент (проснувшись?) всей кожей, всем существом своим остро ощутила нелепость, чуждость, мрачность окружающей обстановки. Это было настолько похоже на те зловещие сны, что преследовали ее на пути в Тамбов, в самом Тамбове и еще несколько дней после, что она не смогла сдержать стон…
Помещение, в котором она сидела, было огромным, перекошенным и состоящим из отдельных, не скрепленных между собой частей. Лампы в колпаках висели в темноте, опираясь на конусы света. Зловещие фигуры, две или три (невозможно понять), тоже будто бы составленные из тяжелых малоподвижных фрагментов, склонялись над массивной столешницей, свободно парящей высоко над полом. На стене, заполняя собой глухой провал, бугрился тяжелый жесткий занавес. Кажется, он частично обволакивал какую-то неподвижную фигуру – вроде бы статую…
И, как идол с профилем индейского вождя, неподвижно сидела Хасановна, зажав зубами янтарный мундштук с погасшей покосившейся папиросой. Стон Ираиды будто бы разбудил ее…
Она со скрежетом развернулась и сказала, еле шевеля сухими губами:
– Коршун… Кор… шуннн…
А Крис обхватил руками голову и опустился на корточки.
– Рядом… Рядом…
Ря… – отлетело от стен. – Доммм… Ря… Домммм…
А потом – словно из жизни, как из киноленты, выхватили кусок – Крис показал на карту и сказал:
– Где-то здесь. Петр Васильевич, направьте туда саперов, пусть ищут. Даже если и полыхнет, место не слишком людное. И вот еще что: выкуп требуют не те, кто заложил бомбу.
– Почему вы так… – начал было генерал, но осекся. Крис не заметил этой реплики.
– Попросите саперов, чтобы хоть какая-то часть от бомбы осталась живой, мне надо на нее посмотреть. Теперь дальше: кто ведет дела с холдингом?
– Техотдел…
– Любого, все равно кого – вызовите и поговорите с ним.
– О чем?
– Да о чем угодно. О видах на урожай, о погоде…
– Сейчас еще утро… подождите, я подумаю. А, сообразил.
Генерал поднял трубку:
– Стас? Проверь, по тревоге Смоленского вызвали? Да, из техотдела. Хорошо. Пусть зайдет ко мне. Да, срочно.
– А вот теперь мою команду надо где-то спрятать, – сказал Крис. – Есть тут подходящее укрытие?
– Найдем, – сказал генерал.
ИЗ ЗАПИСОК ДОКТОРА ИВАНА СТРЕЛЬЦОВА
Про мою клаустрофобию я ничего плохого сказать не могу: она всегда вела себя более чем скромно и довольствовалась совещательным голосом. Но сейчас бедняга, похоже, решила взять реванш за все свое предыдущее бесславное прозябание… Я с огромным трудом сдерживал себя, чтобы не думать о бетонных стенах и потолках, о толще земли над головой, о давящей на все это тяжелой мутной воде… Что-то было написано на моем лице, потому что Сильвестр неспроста подливал мне виски в бокал и пытался разговорить на какую-то интересную тему… и я вроде бы поддерживал разговор, но все равно ничего не понимал из сказанного.