Гипотеза симуляции
Шрифт:
Немного растерявшись от увиденного, охранник кивнул и, сочтя свою задачу выполненной, предпочел тактично ретироваться.
– Папа! – воскликнула Фэй, вспомнив весь тот страх, что испытала с момента, как покинула свой рум-бокс. Оказавшись под защитой человека, который может защитить ее и укрыть от невзгод, она почувствовала себя такой маленькой и хрупкой. Почувствовала, что может разделить упавший на нее груз хоть с кем-то, хотя и знала, что не избавится от этой тяжести до конца.
Чувства хлынули из нее ручьями слез, и она, яростно вцепилась в рукава костюма
Сейчас она знала об этом человеке такие вещи, которые совсем не красили его. Да и его отношение к дочери в последние годы сложно было назвать отеческими. Но ведь она – его плоть и кровь, и в чрезвычайной ситуации он должен выслушать, помочь и защитить ее.
– Милая, что с тобой? – ошеломленно произнес Альберт Гоуэр. Они редко виделись. Всего несколько раз за последний год. А тут дочь сама приехала к нему, да еще и в таком состоянии. Поняв, что сейчас не сможет добиться от нее связного ответа, он погладил ее по волосам. – Ну-ну, – протянул он, – не плачь. Что бы ни случилось, мы со всем справимся.
Фэй старалась успокоиться, но не могла. Ей так истово хотелось верить словам отца! Так хотелось…
Прошло около пары минут. Наконец, поток слез Фэй начал заметно стихать. Отец осторожно разомкнул объятия и окинул дочь взглядом с ног до головы. Пока он изучающе смотрел на нее, улыбка медленно таяла на его губах, а между бровями образовывалась напряженная хмурая складка. Кивнув, словно соглашаясь с собственными мыслями, он решительно обнял ее за плечи и повел в кабинет.
– Идем. Выпьем кофе, и ты расскажешь мне, что у тебя стряслось.
Пройдя вглубь кабинета, Фэй сбросила обувь и сразу же забралась с ногами на белоснежный мягкий диван недалеко от отцовского стола. Отец тихим голосом отдал несколько команд в свой коммуникатор. Они были почти не слышны с места Фэй, но уже через минуту к дивану подкатился робот–разносчик. Он поставил на стол поднос с кофейником, вазу с фруктами и блюдо пирожных – ее любимых. Помимо угощений робот держал в своих множественных руках теплый плед. Он бережно, следуя прописанному алгоритму, укрыл Фэй, налил ей большую кружку сладкого кофе со сливками и тихо удалился. Фэй провожала его глазами, понимая, что вряд ли разносчик отрабатывал такую программу для всех посетителей этого кабинета.
«Он приказал прописать этот алгоритм специально для меня», – изумилась она. Спрашивать отца напрямую ей отчего-то не захотелось.
Убедившись, что дочери комфортно, отец принял у зависших над столом миниботов–разносчиков электронную сигарету. Он закурил и вновь посмотрел на дочь. Фэй тоже не сводила с него взгляда. Сейчас, сидя здесь – в тепле, уюте и безопасности – она вдруг почувствовала себя такой слабой и незначительной, что вмиг растеряла все слова, заготовленные для этой встречи. Лишь комок в горле напоминал о реальности случившегося.
Отец не торопил.
– Пап, я даже не знаю, с чего начать…
«Он не поймет», – вдруг испугалась Фэй и вновь ощутила, как по телу пробегает волна испуга. – «Нет, это я не сумею рассказать, не смогу убедить его».
– Просто расскажи мне, что произошло, – отец
– Понимаешь…
Фэй постаралась вспомнить все с самого начала. Какой ничтожный промежуток времени отделял ее от События, которое теперь уже навсегда изменило ее жизнь! Надо было вспомнить все в мельчайших подробностях, с самых первых ощущений…
Глава 1
Выхода нет
…Жуткая бездонная чернота расползалась, поглощая все вокруг, и душила. Вскоре жара стала совсем нестерпимой. Силы были на исходе. Сквозь дымную темноту всепроникающее пламя неумолимо приближалось и окружало, дышало жаром в лицо, опаляло тело, не давало вздохнуть, наполняя раскаленным воздухом легкие. Сопротивляться было невозможно: разве можно победить безличную стихию, к которой нельзя прикоснуться, которую бессмысленно просить и умолять, у которой нет ни лица, ни образа, ни формы, ни пределов. Остался лишь страх перед неизбежностью. Страх смерти, который парализовал и сковал волю…
Фэй приоткрыла глаза и рывком сбросила одеяло, чтобы стряхнуть с себя в очередной раз привидевшийся кошмар. Она привыкла к этому почти ежедневному видению, возникающему на грани сна и пробуждения. Так привыкают к собственному недугу – хромоте или плохому зрению. Или даже к необычному цвету волос.
Она некоторое время лежала на спине и бездумно глядела в унылый потолок. На стене напротив кровати беззвучно мельтешил сменяющимися картинками круглосуточно включенный экран. Он был совсем маленький, не более двадцати пяти дюймов по диагонали. Сущий огрызок, если сравнивать с обычными панорамными видеостенами в приличных домах. Например, с такими, как у отца в гостиной.
С момента ссоры она с отцом так ни разу и не виделась. Странно, что он не предпринял попыток найти ее. Хотя, кто знает, у отца столько связей во всех кругах. Может быть, именно в этот самый момент он незримо наблюдает за ней. Возможности для этого у него есть. Какая, впрочем, разница! Первой выходить на связь она все равно не собирается.
Фэй села на кровати и оглядела свой рум-бокс. Взгляд повсюду упирался в унылый убогий стандарт обстановки. Должно быть, и за тонкими гипсокартонными стенами в соседних рум-боксах все было точно так же – уныло и стандартно.
На стенах прикреплены ее рисунки, уже ставшие ненавистными. Психиатр посоветовал ей больше рисовать. Совет был равносилен приказу, и она рисовала. Это были бесконечные космические пейзажи, образы иных планет, фантастических миров, странных зверей. Рисовала она не по зову души, как в детстве, а только затем, чтобы избежать дополнительных сеансов принудительной терапии.
На фоне горы оберток от заказного фастфуда и коробок из-под пиццы экран учебного планшета крутил запись очередной видеолекции. Фэй уже давно не появлялась в институте, лекции смотрела из дома, решила для себя, что появится только на сессии. Воспринимать материал с бездушного монитора было не многим хуже, чем на лекциях. Зато можно было в любой момент оборвать злосчастный поток скучнейших данных.