Гламур
Шрифт:
— Ричард, — сказала я, — нам нужно поговорить.
— В чем дело, Сью? Ты ведешь себя странно весь вечер.
— Я хочу быть с тобой откровенной. Я уже говорила тебе о Найалле. Так вот, он здесь.
— Как это понимать, «он здесь»?
— Он в Мальверне. Я видела его сегодня во время прогулки.
— Ты же говорила, что он во Франции.
— Я никогда не знаю точно, где он. Он говорил, что собирается во Францию, но, видимо, передумал.
— Какого дьявола он здесь делает? Он следит за нами?
— Не знаю. Возможно, просто совпадение. Он часто путешествует,
— Ну, и к чему ты клонишь? — спросил ты. — Хочешь, чтобы он присоединился к нам?
— Конечно нет! Но он видел нас вместе. Я должна поговорить с ним, рассказать, что произошло между нами.
— Не вижу необходимости. Если он уже видел нас вместе, то знает все, что ему нужно. Какой смысл говорить что-то еще? Завтра утром мы уезжаем, так что ему больше не о чем беспокоиться.
— Как ты не понимаешь?! Не могу я так с ним поступить, я слишком давно его знаю. Я не могу бросить его просто так.
— Ты уже сделала это, Сью.
Я понимала, что мои слова звучат не слишком убедительно, но как иначе я могла сообщить тебе о Найалле? Только как о случайно встреченном бывшем любовнике с сильнейшим собственническим инстинктом. Спор между нами продолжался не меньше часа и ни к чему не привел, кроме взаимной обиды: в итоге каждый только укрепился в собственном мнении. За это время Найалл наверняка успел пробраться в номер, но я решила не поддаваться страху. Наконец мы отправились в постель, изнуренные спором и подавленные безвыходностью ситуации. В темноте я почувствовала себя более спокойно. Укрытые одеялом, мы крепко прижимались друг к другу. В тот вечер месячные действительно начались, поэтому любовью мы не занимались. Впрочем, нам и не хотелось.
Для меня это была еще одна бессонная ночь. Я ни на минуту не сомкнула глаз, мысли крутились, как белки в колесе, но решение не приходило. Я чувствовала себя беспомощной, одинокой и глубоко несчастной. Отчаяние охватило меня: трудности выглядели неразрешимыми, а положение — безвыходным.
Тем не менее в половине седьмого я уже была на ногах, готовая действовать. Я понимала, что столкновение с Найаллом неизбежно, и хотела вызвать его немедленно. Ты все еще спал. Стараясь тебя не разбудить, я потихоньку оделась и велела Найаллу следовать за мной. Я спустилась вниз, прошла через холл и вышла из отеля через главный вход.
Стояло чудесное теплое утро. Я неторопливо шла вдоль шоссе вверх, поднялась до самой вершины, откуда дорога резко поворачивала вправо, пробегала между двумя крутыми склонами и продолжалась на противоположной стороне холмов. Мы гуляли здесь с тобой накануне вечером, вскоре после наших занятий любовью. Я свернула на обочину, вскарабкалась по откосу и пошла вдоль пологой вершины. Из травы поднимались невысокие валуны, веяло тишиной и покоем.
Я нашла плоский камень и села на него, обратившись лицом в сторону Херефордшира.
— Найалл, ты здесь? — сказала я. Молчание.
Внизу, на склоне холма, паслись овцы. По дороге к Мальверну ехал одинокий автомобиль. Он приближался к перевалу.
— Найалл? Нам нужно
— Да здесь я, сучка.
Голос раздался совсем близко, откуда-то слева. Он говорил так, будто запыхался.
— Где ты? Я хочу тебя видеть.
— Можем поговорить и так.
— Стань видимым, Найалл.
— Нет уж, это ты стань невидимой. Или забыла, как это делается?
Вдруг я сообразила, что была видимой все это время — уже больше недели! Невероятно долгий срок для меня. Такое мне не удавалось с детских лет. Когда ты был рядом, это получалось само собой, настолько естественно, что я просто не замечала.
— Если разучилась, придется потерпеть.
Он не стоял на месте. Его голос звучал все время с разных сторон; безуспешно пытаясь разглядеть Найалла, я даже не знала, куда повернуть голову. Всегда есть способ обнаружить облако, если знаешь, как правильно смотреть, но, видно, я была с тобой недопустимо долго, либо Найалл слишком глубоко погрузился в свой гламур. Я представила себе, как он ходит кругами, подкрадывается ко мне. Мне стало не по себе, и я поднялась на ноги.
— Почему ты не оставишь меня в покое, Найалл?
— Потому что ты трахаешься с Греем. Я только хочу это прекратить, и все.
— Оставь нас обоих в покое немедленно! С тобой у меня все кончено. Я не желаю тебя больше видеть.
— Ну, это я тебе уже обеспечил, Сьюзен. Он переходил с места на место, иногда отвечал из-за спины. Наверное, если бы он постоял спокойно, я не была бы так напугана.
— Пожалуйста, не лезь в мои дела, Найалл, — сказала я. — Между нами все кончено!
— Да ты же из гламов! Ты не сможешь долго дурить ему голову.
— Никогда я не буду такой, как ты! Ненавижу тебя!
И тут он ударил меня. Тяжелый кулак возник прямо из воздуха и врезался в мою голову сбоку. Не видя его, я не могла увернуться или хоть как-то подготовиться к удару. Голова мотнулась в сторону, я пошатнулась, теряя равновесие, отступила назад, но наткнулась ногой на камень, тот самый, на котором недавно сидела, и тяжело рухнула на землю. В следующее мгновение я получила пинок ногой. Удар пришелся в бок чуть выше бедра. Я закричала от боли и, обхватив голову руками, скорчилась от ужаса в позе эмбриона. Я зажмурилась в ожидании новых ударов. Но вместо этого он склонился надо мной. Голос его раздался прямо у меня над ухом, невидимый рот оказался так близко, что я ясно ощутила его прокуренное дыхание — знакомый горький запах табака.
— Я никогда не отстану от тебя, Сьюзен. Ты моя, и я не собираюсь тебя терять. Мне без тебя не справиться. Прекрати все это немедленно!
Он просунул руку между моими локтями, ухватился спереди за ткань блузки и рывком заставил меня сесть. Материя с треском натянулась у меня под мышками. Другой рукой он залез под блузку и стал грубо мять и царапать мои соски. Я сжалась еще сильнее и попыталась откатиться в сторону, вынудив его выпустить меня. Тонкая ткань блузки порвалась на груди.
Все еще сидя возле меня на корточках, он сказал: