Главное управление
Шрифт:
Совместный перелет с предводителями полицейской своры, знающими, кто на борту хозяин, и естественные знакомства с выпивкой над океаном, лишними Алику не показались, и он с готовностью согласился принять на личное воздушное судно влиятельный силовой контингент.
– Так, может, все-таки приедешь? – оживилась Ленка.
– Вряд ли, – буркнул я.
В принципе мне бы и самому было полезно прокатиться с этой компанией, пообщавшись с ней накоротке, тем более я был включен в список и получил – на всякий случай долгосрочную американскую визу. Однако я понимал, что в поездке не обойдется без встреч с ребятами
– Тогда давай я твоих ментов встречу… – предложила Елена. – Покатаю, накормлю… Все тебе на пользу!
– Их встретят большие начальники, – сказал я. – Машины с мигалками, отель в Манхэттене, программа встреч и мероприятий…
– А я им предложу альтернативную, – возразила она. – Ресторан на Брайтон Бич, красивые девочки, рыбалка…
– Тебе-то это зачем?
– Стараюсь ради тебя. Когда они прибывают?
– В субботу, в три часа дня. Рейс частный. С Аликом летят, ты его знаешь…
– У них статус дипломатической делегации? – внезапно холодным и заинтересованным тоном спросила она.
– Ну конечно… Такая банда!
– Целую, не унывай.
А я и не унывал. Конечно, то, что я числился в тайных списках наймитов ЦРУ, вызывало ежедневную досаду, но с досадой этой справлялась моя самонадеянность неизвестной природы, основанная на дурацком принципе – авось пронесет.
В управлении между тем царила сонная тишь и безраздельная благодать.
Ушли в прошлое грозные бандитские сообщества, эстафета их вымогательских злодейств перешла к ментам, измельчала череда громких убийств, серьезные и умные гангстеры один за другим перекочевали в цивилизованный бизнес, разбираясь между собою в судах и меряясь величиной взяток, а не количеством стволов; группировки вырождались, другое дело – донимали отдельные сплоченные гады упертой разбойной направленности, уяснившие, что время крышевания деловых людей прошло, но потрясти их мошну путем наглого грабежа вполне вероятно и прибыльно.
Вал профессиональных, заранее подготовленных налетов рос день ото дня. И работать моим операм приходилось всерьез. Хотя и не столь напряженно, как во времена былые, когда криминальные братки околачивались на каждом углу столичных улиц. Да и не только столичных.
Заместитель шефа по тылу Филиппенко, отныне курирующий фонд непотопляемого Абрикосова, выбился во влиятельные персонажи, сконцентрировав всю экономику конторы – как черную, так и белую – в своих короткопалых, но уверенных и хватких ручонках.
Меня он доставал ежедневно и настойчиво, открыто и нагло требуя мзды с коммерсантов, с «терпил», а также с членов Совета, возглавляющих те или иные банковские и торговые структуры. На благо, естественно, конторы. И то и дело бегал к Коромыслову сетовать на мою несговорчивость.
Контора, чего греха таить, никогда не отличалась достижениями в области бескорыстия, но столь открытая торговля своим правоохранительным телом представляла собою явление, откровенно меня удручающее.
Главк превращался в закрытое акционерное общество уже откровенно, без соблюдения каких-либо приличий. И Коромыслов, с поразительной
Впрочем, чья бы корова мычала… И Филиппенко, превосходно знающий о масштабах как моих, так Есина доходов, невозможного, коли по справедливости, взыскивать не пытался.
Но на черта он нам сдался, этот бесстыдный лихоимец?
Происходил он из оперов, начавших службу в одном из регионов, прилегающих к Московской области, где ныне его родной братец был главным руководящим прокурором, затем перешел в тыл министерства, откуда его и выдернул Коромыслов в свои подручные. И тыловик был рад расстараться на новом своем посту.
Во имя, естественно, конторы, но, и не забывая себя. По слухам, он устремлялся обратно в родимую область, на должность начальника всей тамошней милиции, мечтая о генеральских погонах и о региональной власти, и слухам этим имелось весомое подтверждение. А именно: списанные, хотя и вполне исправные машины из управления перемещались в родные края Филиппенко, туда же отправлялись средства из фонда, а вскоре через наместника президента управлению предоставили много квадратных гектаров под устройство санатория, зоны отдыха для сотрудников и охотхозяйства. Естественно, на землях, любезных уму и сердцу нашего тыловика. И, конечно же, задачей проекта было не благо сотрудников, а устройство уютного загородного логова для времяпрепровождения представителей высшей полицейской касты и иных властительных персонажей.
Незамедлительно началось строительство стратегического объекта, требующего уйму внебюджетных средств.
В очередной раз навестив меня с прошением о добровольных пожертвованиях, Филиппенко, блестя пошлыми золотыми коронками на коренных зубах, заклянчил жалостливо:
– Ну хотя полтинник долларей… Прошу. Не хватает на двух лошадей и трактор в хозяйстве… Сам же приедешь. На глухаря, на кабана… Потом банька, девки ядреные…
– Я не охотник, – отрезал я. – Сауна в квартире у меня есть. А что касается провинциальных проституток, они вряд ли составят конкуренцию моей жене.
– А насчет рыбалки?
– На деньги, которые ты от меня просишь, я смогу привить себе устойчивое отвращение к любому виду черной икры.
– Какой-то ты не русский, понимаешь ли, человек…
– Ну да. Американский, понимаешь ли, шпион.
– А чего? Не исключаю. С ФБР ведь работаешь, в контакте с враждебным контингентом…
– Тебе пора в контрразведку…
– Не, там не про нас перспективы.
– Не сомневаюсь. Там абрикосовых нет.
– Значит, денег не дашь…
– Слушай, а ты проницательный малый… Хотя – нет, поторопился я с комплиментом.
– Почему? – удивился он, и тень настороженности на миг застила его постоянно и возбужденно блистающие, как при виде добычи, острые масленые глазенки.
– А потому что завтра грянет очередная перемена, и все твое хозяйство пойдет под топор, – пояснил я. – И ты – вместе с ним.
– А то я – дурак! – расхохотался он – краснощекий, плотный и налитой силой мясной и жирком нагулянным, как секач осенний откормленный, уверенный в себе донельзя. – Все учтено, все просчитано. Мы здесь о-очень надолго, Юра. И потому должны дружить. Душою и сердцем.