Главный свидетель
Шрифт:
Жена его работала в банке кассиром, но случилось так, что в тот день она сказалась больной и на работу не вышла, о чем муж не имел ни малейшего понятия. Когда этот псих узнал о ее отсутствии, то у него совсем крыша поехала, он, видать, решил – какого черта? Уж коль скоро я здесь, да еще и вооружен до зубов, то не начать ли мне стрелять, и стрелять до тех пор, пока мою любимую женушку не представят пред мои очи и она не пойдет на мировую?!
Рики Сью почувствовала, что ей не хватает воздуха.
Она покрутилась на стуле, перевела дух и выдала:
– Весьма занимательная история, мистер Пепердайн, но…
– Помолчите
– Окей, я послушаю. – Рики Сью скрестила руки, на роскошной груди. – Только не подходите ко мне близко, а то я от страха описаюсь.
Не обратив внимания на выпад, Пепердайн продолжил:
– По мере того как проходили часы, ситуация, в помещении банка накалялась. Местные полицейские попытались было договориться с этим стрелком – любителем, но он их проигнорировал и, зверея с каждой минутой, все чаще пробовал пальцем курок.
Дабы продемонстрировать, что у него намерения самые, серьезные, он застрелил охранника и сбросил труп на мостовую со второго этажа. Тогда только дозвонились до меня. Я тут же вылетел на место, при хватив с собой самого лучшего заговаривателя зубов, который имелся в моем распоряжении, то есть доктора Джона Макграта.
Рики Сью смотрела на Пепердайна, широко раскрыв глаза.
– Да, именно так. Доктора философии Джона Макграта. Он и диссертацию защитил по психологии и криминалистике. Короче, к тому времени, как мы туда добрались, местные ребята наладили связь с террористом. Джон вежливо попросил этого психа поговорить с ним по телефону. Он наобещал ему с три короба – что в таких случаях дело обычное – и проделал это столь мастерски, что и я чуть, было не поверил в нашу готовность все это выполнить.
Ну, естественно, Джон говорил с этим сумасшедшим и о его жене. Неужели, мол, он считает, что она к нему вернется, если он, псих то есть, и дальше будет вести себя подобным образом? И захочет ли она принять его назад, если тот не прекратит убивать людей – в общем, нес всякую ахинею. Решимость террориста поколебалась, и Джон постепенно начал брать верх. Мы уже надеялись, что инцидент ограничится лишь одним трупом.
Одна из заложниц почему-то оказалась с детьми – один ребенок постарше, а другой – сосунок двух лет отроду. Короче, тот, что постарше, вдруг заревел, а, потом и сосунок к нему присоединился. Подобный дуэт несколько разволновал нашего психа, и он предложил мамаше как-нибудь их утихомирить.
Та, конечно, приложила все усилия, но детишки устали и проголодались. Слишком маленькие, чтобы осознать опасность, они продолжали капризничать и плакать. Псих пригрозил застрелить их, если они не перестанут. Невозможно объяснить, насколько тягостное чувство охватило нас, когда мы услышали вопли ничего не подозревавших младенцев и стенания их матери, просившей сохранить им жизнь.
Честно говоря, до сих пор не пойму, как Джону удавалось сохранить самообладание. Все остальные из нашей группы либо бесцельно бродили по комнате, либо тихонько переругивались, прислушиваясь к разговору. Между тем Джон пустился во все тяжкие. Он готов был пообещать маньяку даже луну с неба, если бы тот отпустил детей и их мать подобру-поздорову. Его голос звучал убедительнее, чем у любого гипнотизера, но мы-то знали, что он волнуется ничуть не меньше. Ни раньше, ни потом я не видел, чтобы человек так обильно потел.
Он на секунду замолчал, и Рики Сью поняла, что он подсознательно воскрешает в памяти ужасные минуты. Она с шумом сглотнула:
– Что же дальше?
Глаза Пепердайна словно пришпилили женщину к грубой кожаной поверхности кресла.
– Парень пристрелил их в упор. Совершенно хладнокровно. Мать, малютку и мальчика побольше. Он снял их тремя выстрелами. К счастью, группа захвата ворвалась в здание и буквально разорвала мерзавца на части. Но он успел убить очаровательную молодую женщину и двоих ее детей.
Мы все опечалились по этому поводу, но больше других переживал Джон. Я сам наблюдал, как личность моего коллеги и друга в прямом смысле стала разлагаться на составляющие. Несколько месяцев спустя он ушел из Бюро в отдел безопасности.
До сего дня Джон не перестает себя корить, считает, что из-за того, что он в чем-то сплоховал, молодой человек лишился всей своей семьи. На самом деле Джон не в силах был что-то изменить. Абсолютно все, что надо было сказать в подобной ситуации – он сказал. Его дар убеждать, которым он владеет в совершенстве, никогда еще не проявлялся с такой силой и до такой степени. Он не сумел уберечь три эти жизни, но и никто бы не сумел, однако Джон до сих пор во всем винит себя.
Наступило тягостное молчание. Рики Сью отвела глаза под пристальным взором Пепердайна. Наконец она спросила:
– К чему вы все это рассказываете?
Джим так перегнулся через стол, что едва не задел ее своим носом.
– Вы не понимаете, к чему я клоню, Рики Сью? – ехидно уточнил он, отбросив всякую официальность. – Миссис Бернвуд И ее ребенок в опасности.
Рики Сью, наповал сраженная сексуальностью его взгляда, поначалу опешила и не нашлась, что ответить. Но вот она откинулась на спинку стула, дабы освободиться от чар полицейского:
– Вы опять пытаетесь меня надуть, а этот номер не пройдет.
Пепердайн обменялся взглядом с коллегами:
– Я что, в самом деле пытаюсь обмануть мисс Роб? Те мрачно покачали головами. Пепердайн снова повернулся к Рики Сью:
– Даже если Джон и в самом деле лишился памяти в автомобильной катастрофе, его детофобия все равно сидит глубоко в подсознании. Он чуть с ума не сходит, находясь рядом с каким-нибудь дитятей. Неплохо было бы вам на него посмотреть во время перелета Денвер – Даллас. Стоило ребенку заплакать, как он тут же покрывался пятнами.
– Если у него столь нестабильная психика, то с какой стати Вы доверили ему эту миссию – вот в чем вопрос? – поинтересовалась женщина.
– Да потому что я и понятия не имел, что они попадут в катастрофу и офицер безопасности, Фордхэм погибнет. Вся ответственность падет на меня, если Джон сломается и натворит невесть что. В сущности, я сделал это из добрых побуждений, считая, что контакт с миссис Бернвуд и ее ребенком излечит Джона. Но я, конечно же, не имел представления, что она натворит целую кучу глупостей. Причем глупостей наказуемых. Таким образом, – заключил Пепердайн, самым невинным образом простирая к ней руки, – теперь я не поручусь, что у Джона окончательно не поехала крыша и он их не прихлопнул.