Главред: Назад в СССР. Книга 1
Шрифт:
– Если преступления нет, то это вовсе не значит, что оно не планируется! – я был возмущен. – Может, это угроза? Как черная метка! Вдруг эти психи от коз перейдут к человеческим жертвоприношениям?
– Семеныч, вот ты разошелся, – попытался меня успокоить Бульбаш. – Какие жертвоприношения? Здесь? В Андроповске?
– Смотрите, тут кинжал, – неожиданно воскликнул Леня, который в поисках удачных ракурсов отошел довольно-таки далеко от изначального места съемки.
Мы с Бульбашом закончили перепалку и одновременно вместе с Соней повернулись к нему. Фотограф стоял, наклонившись, над кучей
Среди начавшей разлагаться листвы и впрямь затерялся кинжал. Короткий и загнутый, словно звериный коготь. А вертикальная рукоятка, как у штопора для открывания бутылок, напоминала формой то ли морского конька, то ли…
– Это что, черт? – удивленно воскликнул Бульбаш, подойдя поближе и тоже наклонившись.
– Нет, – рядом встала Соня. – Это демон. Похож на те статуи, которые в детском доме…
– В поселке Лесозаготовителей? – понимающе уточнил Фельдман.
– Ага, тот самый, – кивнула девушка.
В моем времени поселок Лесозаготовителей давно расселили. А детский дом из старой усадьбы переехал в новое здание после пожара, который случился в конце восьмидесятых. В две тысячи двадцать четвертом от старого дворянского гнезда остались только стены с рухнувшими перекрытиями… Никто там ничего путного не делал, и усадьба больше тридцати лет просто гнила, разрушалась, превращаясь в очередной памятник человеческому бескультурью.
– На нем кровь, – отметил я, аккуратно раздвинув ветви подобранной поблизости палочкой.
Кривой кинжал с рукояткой в виде оскалившегося демона выглядел и впрямь мерзко. Судя по всему, именно им и убили несчастную козу, а потом выбросили в мусор немного дальше от места преступления, явно понимая, что милиция такое дело расследовать не будет. Во всяком случае сыщики вряд ли искали бы по всему кладбищу орудие убийства козы. В какой-то мере их можно было понять – выглядело все это отвратительно, но не опасно. А вот портрет человека в миниатюрном гробике – это попахивало либо чертовщиной, либо идиотизмом с бытовой магией, либо…
– Соня, позвоните в милицию, – обратился я к девушке. – Пусть выезжают и собирают улики, раз опростоволосились. Кровь точно нужно на экспертизу.
– Жень, может, я лучше сбегаю? – предложил Бульбаш. – Чего девчонку гонять? Только две копейки дай.
– Так ноль-два же бесплатно? – удивился я.
– Я напрямую капитану Величуку позвоню, – объяснил Виталий Николаевич. – Так быстрей и надежней.
И снова я чуть не попал впросак. Если в редакции пусть даже образца восьмидесятых мне было все в целом знакомо, то «в поле» приходилось быть гораздо внимательнее. Как Сонька должна была позвонить? Только по таксофону, которого на кладбище явно нет. Значит, надо бежать к выходу – он либо на автобусной остановке, либо у ближайшего магазина. Так что прав Бульбаш, а еще он дельную мысль предложил сразу набрать своего знакомого.
Я похлопал по карманам пиджака, нащупал тугой кошелек, вытащил и раскрыл его. Несколько трешек, червонец и четвертак – бумажные двадцать пять рублей. В другом отделении как раз нашлась мелочь: гривенники, пятачки и копейки. Я отсчитал Бульбашу несколько монет [6] на таксофон, и он резвым кабанчиком, несмотря на свой возраст, побежал к выходу с кладбища.
А мне становилось тревожно. Только бы мой ностальгический сон не превратился в кошмар.
6
Звонок по телефону-автомату в СССР стоил две копейки. Использовалась либо монета соответствующего номинала, либо две по одной копейке. В экстренные службы можно было позвонить бесплатно: 01 – пожарная команда, 02 – милиция, 03 – скорая помощь, 04 – служба газа.
Глава 6
Милиция приехала быстро. Не успел вернувшийся Бульбаш выкурить вторую сигарету, как на границе слышимости скрипнули потрепанные колодки. Захлопали тяжелые дверцы – судя по кондовому звуку, явно «козлик». А вскоре и сами гости пожаловали: грузный мужчина в милицейской форме и трое парней, одетых по-граждански. Один из них выделялся темной курчавой головой и усами, за которые в двадцать первом веке его обвинили бы в старомодности, а в этом времени такой образ считался довольно стильным.
– Здорово, Григорьич, – Бульбаш протянул ладонь милицейскому начальнику, и они обменялись крепким рукопожатием.
– Привет, Виталий Николаевич, – пропыхтел тот, и я понял, что это и есть капитан Величук, знакомый моего подчиненного.
– Евгений Семенович, рад приветствовать, – офицер поздоровался со мной за руку. – Так что у вас тут случилось? Звонит мне Бульбаш, приезжай, говорит, тут какие-то бандитские метки…
– И не только, Платон Григорьевич, – я перехватил инициативу. – Ваши молодцы не все улики собрали. А мы нашли еще один маленький гробик и кривой кинжал с фигурной рукоятью. На нем кровь, надо бы экспертизу провести…
– Да козья там кровь наверняка, – поморщился Величук. – Но вы правы, Евгений Семенович. Апшилава, почему нож пропустили?
– Виноваты, товарищ капитан! – бодро ответил усатый милиционер, судя по всему, следак. – Исправимся. Сизов с ребятами уже едут.
Словно в доказательство его слов послышался мерный гул двигателя, скрип колодок и хлопанье дверцами. Это уже какая-то другая машина, побольше. Если я правильно мыслю, и милиционеры действительно зашевелились, то на ней должны приехать криминалисты.
– А вы, значит, бдите, товарищи журналисты? – Величук упер руки в боки и с серьезным видом окинул взглядом окрестности. Как будто военачальник, приехавший на позиции.
– Бдим, – подтвердил я, – еще как бдим. А то как бы серийника не… пробдеть.
Милицейский капитан уставился на меня со смесью подозрения и недоумения. Потом на его лице отразилось понимание, и он расслабился. Капитан Величук явно был из тех советских милиционеров, кто находился на своем месте. И благодаря таким неравнодушным мужикам правоохранительные органы в то время были опорой граждан. Сейчас бы, в нашем двадцать первом веке, таких побольше.