Главред: Назад в СССР. Книга 1
Шрифт:
В дальнем конце кабинета, под огромным портретом Владимира Ильича, располагалось столь же громадное кожаное кресло. Все остальное пространство занимал Т-образный стол, явно рассчитанный на высокий прием партийных делегатов. И правда, зачем собирать людей в ленинской комнате, когда главный редактор сидит в таком удобном кабинете?
– Уже можно? – в дверь робко просунулась Валя, держащая в руках поднос с дымящимся чайником и кучей чашек, за нею топталась Зоя с еще одним подносом.
– Да-да, заходите, девчонки, – я опомнился и поспешил занять свое место.
А
Стол очень быстро заставили чашками с блюдцами, Валя и Зоя разливали всем чай, парторг же молча подошла ко мне, пока я устраивался на кожаном троне, и протянула чашечку с крепким кофе. Именно кофе, его аромат я узнаю даже во сне и в коме. Значит, вот как? Народ и партия едины, но, как говорится, разные магазины? Ничего, я эту Клару еще пропесочу за подобное отношение. Жаль, если реальный Кашеваров этому потакал.
Мелькнула мысль, что парторгшу надо бы отправить восвояси, потому что я четко озвучил: только журналисты. Но мне и так придется говорить с каким-то важным дядечкой из райкома по поводу проваленного Зоей задания, а ссориться вот так сразу с редакционным парторгом было бы глупо. Если что, это именно она будет нашим щитом перед бонзами из КПСС.
А народ все рассаживался и рассаживался, вгоняя меня в белую зависть. В двадцать первом веке целый информационный портал с телеграм и ютуб-каналами делают гораздо меньше сотрудников. И даже если добавить нашу старую гвардию с ее принтом [3] , все равно редакция образца восьмидесятых будет гораздо многолюднее. С другой стороны, я еще не знаю, кто насколько талантлив.
3
Принт – на профессиональном сленге печатная продукция (газеты, журналы).
Вот сейчас мы это и выясним!
Глава 3
– Добрый день, товарищи! – бодро начал я и обвел внимательным взором притихший коллектив. Пятнадцать человек! И это не считая меня с Кларой Викентьевной, которая вообще не журналист, а кто-то вроде замполита в армии.
– Здравствуйте! Добрый день! – нестройно ответил коллектив, явно настороженный непривычного вида планеркой с чаепитием. Кстати, об этом.
– Не стесняйтесь, коллеги, наливайте себе покрепче, берите конфетки-бараночки, – все так же бодро продолжил я. – Нам с вами предстоит мозговой штурм…
– Какой, простите? – переспросил высокий иссохший старик с набрякшими мешками под глазами.
– Мозговой, – повторил я. – Как говорят американцы и англичане, brain storm.
– Вот и пусть говорят, как им нравится, – возмутилась Клара Викентьевна. – А у нас планерка.
– Планерка, – покладисто согласился я. – Итак,
– Все по стандартной схеме, Евгений Семенович, – толстый Арсений Степанович поднял руку. – Зачем изобретать велосипед? Четыре полосы забьем телепрограммой, так что уже двадцать восемь. Разворот на второй-третьей – новости, милицейские сводки, несколько цифр из ЗАГСа.
– Принимается, – кивнул я. – Но нам еще нужно чтиво. Аналитика, репортажи, в конце концов – интервью.
– Шабанова еще может взять интервью у поэта Василия Котикова, – тут же вмешалась Клара Викентьевна. – На слете он получил овации худсовета.
– Я бы объединил материал Зои про кавер-группы… – я принялся думать вслух и тут же осекся. Что-то меня не в ту сторону понесло, начиная с «брейнсторма». Как там рок-группы-то назывались в то время? – Ансамбли! Вокально-инструментальные ансамбли Любгорода…
– Андроповска, – поправила меня парторгша, гневно сверкая глазами.
– Сейчас Андроповска, верно, – машинально сказал я, чем вызвал изумленный ропот. – Но скоро на волне перестройки начнется масштабная кампания по возвращению исторических названий.
– Это вам в райкоме сказали? – Клара Викентьевна даже очки сняла и протерла их клетчатым платком.
– У меня свои связи в партии, – уклончиво ответил я. – Но давайте, действительно, не будем все это бередить раньше времени. Итак, Зоя, ваша задача: подготовить материал на полосу о разнообразии молодежной культуры. Поговорите с этим, как его, Котиковым, потом возьмите интервью у пары фронтменов… Прошу прощения, солистов самодеятельных ансамблей.
– Поняла! – девушка расцвела словно пышная роза, явно оценив масштаб идеи.
– И поснимать не забудьте, – добавил я. – Леню возьмите, он хорошо ловит портреты.
– Вы мне льстите, Евгений Семенович, – смущенно пробормотал Фельдман, а меня уже несло дальше.
– Так, я жду новых идей, товарищи, – я даже хлопнул кулаком по столу, напугав Зою и еще парочку неприметных девчонок. – И на чай, коллеги, налегайте на чай.
Видимо, мой тон был совсем непривычным для Кашеварова, и журналисты скорее с опаской, чем с воодушевлением, стали наливать себе чаю и передавать друг другу конфеты с сушками.
– Дальше, – во мне неожиданно вспыхнул азарт, и я даже на время забыл, что все это мне снится, а сам я на самом деле валяюсь без сознания на больничной койке. – Нужны острые материалы. Репортаж со скорой, из милицейских рейдов… Поисковые отряды надо бы потрясти.
– Но у нас нет поисковых отрядов, – робко возразила Зоя Шабанова и опять покраснела.
– Значит, появятся, – я рубанул рукой воздух. – Ну?
– Репортаж из милицейских рейдов… – длинный, которого, как я вспомнил, звали Виталий Бульбаш, с интересом прищурился. – Есть у меня в отделе хороший знакомый – капитан Величук, Платон Григорьич. Могу с ним поговорить.