Глаз бури
Шрифт:
— Как так? — поразился Ларс-Уве. — Ведь с Арсеналом Холодного Течения Арсенал Прилива ведет войну.
— И что же?
Тем временем возвратились два отряда, приведя двоих мальчиков лет шести.
— Ведь Киюми немедленно потопят, как только корабль покажется вблизи Арсенала Холодного Течения.
— Нет. Для этого есть специальный желтый флаг. Корабль под ним неприкосновенен.
— Это правило неукоснительно соблюдается?
— Разумеется, какой Арсенал захочет остаться без пополнений?
— Ничего не понимаю, — откровенно
— Законы моря мудры и справедливы. Благодаря им планета живет, не зная войны, в мире и покое.
— Но ведь иногда бывают и сражения.
Айдори пожал плечами.
— Это на море наши Арсеналы могут позволить себе такое. А на суше… Здесь дело иное. Земляных червей наши дела не касаются. Поэтому мерзкий Хиро был виноват семь раз, что посмел перенести разногласия на сушу.
Ларс-Уве поскреб в затылке.
— От кого же вы защищаете города?
— От врагов.
— Каких?
— Мало ли кто может покуситься на богатства города. Наше оружие и наши жизни стоят железной преградой перед такими преступниками.
Ларс-Уве ничего не понял, но на всякий случай кивнул. Вернулся третий отряд. Обрадованный Тюи приказал выводить детей из ратуши и строиться.
— Сам Айдори тоже был взят из города? — спросил Ларс-Уве.
— Никто из командиров экипажей и достойных не родился от земляных червей, — обиделся Айдори.
А вот последний отряд вернулся со скандалом. За стражами с криком и плачем бежала растрепанная женщина, мальчик тоже плакал и бился в руках несшего его стража. Тюи, вздохнувший было с облегчением, снова помрачнел.
— Заткните глотку щенку, — приказал он.
Угадав в нем командира, женщина набросилась на него, царапая ему лицо и стараясь вырвать глаза. Не ожидавший нападения Тюи опрокинулся бренча доспехами. Но Хэнно не растерялся. Подскочив к женщине, он ударил ее рукоятью меча по затылку. Потом помог Тюи подняться.
— Сумасшедшая, — сказал тот, ощупывая лицо. — Хэнно убил эту тварь?
— Еще чего. Пачкать благородный меч.
— Вот и правильно. В порт!
Выстроившись стальным квадратом, внутри которого находились ребята, стражи двинулись назад. Улицы были все так же безлюдны и безмолвны, однако у Ларса-Уве осталось нехорошее ощущение… Сразу после завершения погрузки Киюми вышел в море. Тюи, после недолгого спора согласился передать Арсеналу Прилива двадцать пять мальчиков, оставив Арсеналу Урагана только пятнадцать. Старался загладить прошлое.
— А если он обманет? — спросил Ларс-Уве у Хэнно.
— Никогда, он слишком заинтересован.
— Нуисира тоже выходит в море?
— Нет, у нашего экипажа есть еще одно дело.
— Какое?
— На нашем корабле был пойман противник порядка и подстрекатель. Хэнно его примерно накажет.
— Ты твердо уверен, что свиток принес именно этот человек?
— Все земляные черви виноваты заранее. Не в одном, так в другом, но виноваты
— Продовольствие тоже собирают в городе?
— Где же еще? — усмехнулся непонятливости чужака Хэнно.
— А что за него получают…
— Разумеется ничего. Ведь стражи защищают земляных червей.
В каюту Ларс-Уве вернулся почерневшим и осунувшимся. Айдори сидел за столиком и старательно выводил кисточкой на бледно-желтом пергаменте новое стихотворение.
— Послушай, — радостно обратился он к Ларсу-Уве, — только послушай:
О нет, готовых
Я для тебя сравнений не найду
Трехдневный месяц.
— Великолепно, — угрюмо обронил Ларс-Уве.
Айдори обиделся.
— Это отличные стихи, Расс-Уве просто ничего не понимает в поэзии. Как земляные черви.
— Если Айдори пишет отличные стихи, то зачем Айдори пошел в стражи?
— Крамола, — прошипел Айдори, сузив глаза. — Если бы Расс-Уве не был в составе звездного экипажа, то суровое наказание…
— Как того несчастного, что схватил Айдори?
— Да.
— И что же уготовано бедняге?
Айдори взял другой свиток, лежавший рядом со стихами. Текст на нем был выписан не столь каллиграфично. Брезгливо скривившись, он немного нараспев прочитал:
— Поскольку преступник признан виновным в ужасной и непрощаемой изменен, негодяя проведут по улицам на площадь, где повесят, но не до смерти. Живым вынут из петли, обнажат тело, вырвут сердце, кишки и половые органы и сожгут на огне на его глазах. Затем голову отделят от тела, которое расчленят на четыре части, чтобы доставить удовольствие справедливости. В неизреченной милости стражи избавляют головной мускул от позора. Да упокоит Отец-море его мятежную душу.
Ларс-Уве ожидал чего-либо подобного, и потому лицо его не дрогнуло.
Снова море, снова соленый ветер, снова холодные брызги… Но на сей раз Ларс-Уве даже выматывающую душу качку воспринял как избавление. Хэнно тоже радовался — Нуисира снова исправен. Айдори восторженно хвастался целым ворохом старинных свитков, не опасаясь теперь потерять их. Райдэн радовался просто потому, что радовался.
Ларсу-Уве восторги Айдори по поводу его новоприобретения сначала показались наигранными, после событий в городе он совершенно перестал доверять стражам. Однако когда он увидел, что Айдори целыми днями просиживает за столиком, забывая даже про вахты, как тщательно он вырисовывает кисточкой буквы, Ларс-Уве решил, что абсолютно ничего не понимает, и первое заключение было поспешным.