Глаз бури

Уильямс Тэд

Хотя Тиамак бесконечно долго всматривался в загадочные строки, вдохновенное озарение оставалось мучительно далеким. Наконец, тяжело вздохнув, он снова завернул древний свиток в листья и запихал обратно в сундук из колючего дерева.

Итак, чего же хочет Моргенс? Следует ли привезти это самому доктору в Хейхолт? Или отослать другому мудрому - колдунье Джулой, толстому Укекуку из Йиканука или человеку из Наббана? Может быть, разумнее всего будет подождать дальнейших указаний доктора, вместо того, чтобы в спешке творить глупости, не понимая истинного положения вещей?

В конце концов из того, что говорил ему Миддастри, выходит, что та опасность, которой боялся Моргенс, видимо, еще далеко. Конечно, время еще есть и можно подождать и точно узнать, что именно нужно доктору.

Время и терпение, советовал он себе, время и терпение.

За окном стонали ветви кипариса, содрогаясь под грубыми прикосновениями ветра.

***

Дверь неожиданно распахнулась. Сангфугол и леди Воршева виновато вскочили, как будто их застали за чем-то дурным, хотя их разделяла почти вся длина комнаты. Пока они широко раскрытыми глазами смотрели на дверь, лютня менестреля, прислоненная к его креслу, покачнулась и упала к его ногам. Он поспешно подхватил ее и прижал к груди, словно раненого ребенка.

–  Черт возьми, Воршева, что вы сделали?
– свирепо спросил Джошуа.

Герцог Изгримнур стоял в дверях за его спиной, лицо его было встревоженным.

–  Успокойся, Джошуа, - уговаривал он, дергая серый камзол принца.

–  Только после того, как я узнаю правду от этой… этой женщины, - резко оборвал его Джошуа.
– А до того не вмешивайся, старый друг.

Краска возвращалась к щекам Воршевы.

–  Что это значит?
– сказала она.
– Вы врываетесь сюда, словно разъяренный бык, и выкрикиваете непонятные вопросы. Что это значит?

–  Не пытайтесь дурачить меня. Я только что говорил с начальником стражи; боюсь, он еще долго будет жалеть, что попался мне под руку, так зол я был. Он сказал, что Мириамель покинула замок вчера еще до полудня с моим разрешением - которое не было разрешением. Это была моя печать, поставленная на фальшивый документ!

–  И почему же вы кричите на меня?
– надменно спросила леди. Сангфугол бочком двинулся к двери, все еще прижимая к груди свои раненый инструмент.

–  Это вам прекрасно известно, - зарычал Джошуа. Краска постепенно сходила с его лица.
– И не двигайся с места, музыкант, потому что я еще не закончил с тобой. Ты в последнее время пользуешься большим доверием моей леди.

–  Только по вашему приказу, принц Джошуа, - сказал Санпругол, останавливаясь.
– Чтобы скрасить ее одиночество. Но, клянусь, я ничего не знаю о принцессе Мириамели!

Джошуа вошел в комнату и, не оглядываясь, захлопнул за собой тяжелую дверь. Не по возрасту ловкий Изгримнур успел отскочить.

–  Хорошо, дорогая Воршева, не надо обращаться со мной так, как будто я один из тех мальчишек-возчиков, среди которых вы росли. Я постоянно слышал от вас, что бедная принцесса грустит, бедная принцесса скучает без своей семьи. Теперь Мириамель ушла из замка в обществе какого-то

негодяя, а еще кто-то украл мой перстень с печатью, чтобы ее пропустили! Вы думаете, я глупец?

Темноволосая женщина не мгновение встретилась с ним взглядом. Потом губы ее задрожали, на глазах появились сердитые слезы, и она опустилась в кресло, шелестя длинными юбками.

–  Прекрасно, принц Джошуа, - сказала она.
– Вы можете отрубить мне голову, если хотите. Я помогла бедной девочке бежать к ее семье в Наббан. Если бы вы не были так бессердечны, то сами отослали бы ее в сопровождении вооруженных людей. Вместо этого с ней только один добрый монах.
– Она вынула из-за корсажа платок и отерла глаза.
– И все-таки там ей будет лучше, чем быть запертой здесь, как птица в клетке.

–  Слезы Элисии!
– выругался Джошуа, вскинув руку.
– Вы глупая женщина! Мириамель просто хотела прославиться, она надеялась уговорить своих наббанайских родственников сражаться на ее стороне.

–  Может быть, несправедливо говорить, что она хотела только ''прославиться", - возразил Изгримнур.
– Мне кажется, что принцесса искренне хотела помочь.

–  И что тут плохого?
– защищаясь, спросила Воршева, - Вам же нужна помощь Наббана, разве нет? Или вы слишком горды для этого?

–  Да поможет мне Бог, но наббанайцы уже с нами! Вы понимаете? Я час назад говорил с бароном Дивисаллисом. И вот теперь дочь Верховного короля бессмысленно блуждает по разоренной стране, в то время как войска ее отца готовы перейти в наступление, а шпионы его шныряют повсюду, словно мухи.

Джошуа раздраженно махнул рукой и рухнул в кресло, вытянув длинные ноги.

–  Это уже слишком, Изгримнур, - устало сказал он.
– Ты еще спрашиваешь, почему я не оспариваю трон у Элиаса? Я не могу даже сохранить в безопасности юную леди под моей собственной крышей!

Изгримнур меланхолически улыбнулся:

–  Насколько я помню, ее отцу тоже не больно-то удалось удержать ее.

–  Все равно.
– Принц потер лоб.
– Узирис, моя голова раскалывается от всего этого.

–  Ну, Джошуа, - сказал Изгримнур, взглядом призывая остальных хранить молчание, - еще не все потеряно. Мы просто отправим большой отряд прочесать кустарники и отыскать Мириамель и этого монаха, этого… Цедрина или как его.

–  Кадрах, - без выражения сказал Джошуа.

–  Да, верно, Кадрах. Что ж, юная девица и благочестивый монах пешком далеко не уйдут. Надо послать за ними несколько всадников.

–  Если только леди Воршева, присутствующая здесь, не припрятала для них лошадей, - мрачно сказал Джошуа. Он выпрямился.
– Ведь вы этого не сделали?

Воршева не могла выдержать его взгляда.

–  Милостивый Эйдон, - выругался Джошуа.
– Это последняя капля! Я отправлю вас в мешке к вашему дикому отцу, дикая кошка!

–  Принц Джошуа!
– Это был арфист. Не получив ответа, он прочистил горло и предпринял новую попытку:

–  Мой принц!

–  Что?
– раздраженно спросил Джошуа.
– Ты можешь идти. Я поговорю с тобой позже. Ступай.