Глаза Мидаса-младшего
Шрифт:
4. Из головы Кевина летят камни
Слухи расползались, как им и положено, с возведенной в квадрат скоростью света, и весь лагерь гудел, обсуждая один-единственный вопрос:
Неужели это правда?
Они и в самом деле залезли на Божий Гномон — и Кевин Мидас забрался туда первым?
Бертрам утверждал, что ничего подобного не было. Он готов был на самую наглую ложь, лишь бы не позволить своей жертве получить ни кусочка славы.
— А как же порез Джоша
— Все это объясняется очень просто, — сказала Николь Паттерсон, для всего находившая объяснение. — Хэл только и делает, что спотыкается о собственные ноги, — начала она, — поэтому вечно в синяках. У Джоша ссадина потому, что Бертрам стукнул его носом об дерево или выдумал что-нибудь еще, а ты, должно быть, нашел эти очки под каким-нибудь кустом.
Кевин знал, что никогда не переубедит ее, поэтому просто сдвинул очки на лоб и гордо спросил:
— И как они тебе?
Николь поглядела на них и пожала плечами:
— Они смотрелись бы куда лучше, будь у тебя голова побольше, — наконец сказала она.
Так что до трех часов дня жизнь Кевина оставалась практически прежней.
А в три Бертрам занялся нырянием.
В этот день детям полагалось заняться чем-нибудь, что коренные американцы могли бы делать тысячу лет назад. Большая часть ребят собралась вокруг большого пруда с ледяной водой. Кто-то безуспешно пытался пронзить рыбу острыми палками. Несколько человек раскрашивали друг друга ягодным соком, еще парочка неубедительно изображала заклинание дождя, а остальные с ужасом наблюдали, как мистер Киркпатрик жарит дары леса.
Кевин и Джош лежали на большом валуне у пруда.
— Мы изучаем облака в поисках послания от бога солнца, — сказали они учителю, — как делали коренные американцы. — Киркпатрика это устроило, и он позволил им провести день, загорая и давая отдых ноющим ногам.
Кевин в очках нежился на солнце. Он видел сквозь темные линзы, как Джош пялился на него. Друг изучал очки, как новенькую гоночную машину, скользя взглядом по гладкой поверхности:
— Знаешь, они могли бы быть моими, если бы я тебя обогнал.
Мидас пожал плечами:
— Такова судьба.
— Твои родители их, пожалуй, не одобрят, — предположил Джош.
Кевин подумал, что они могут их и не заметить. Его мама редко обращала внимание на то, что делал ее сын, а отец все еще пытался понять, что мальчик из себя представляет.
— Им все равно.
— Как думаешь, Николь нравятся твои очки? — с ухмылкой спросил друг.
Кевин нахмурился:
— Она думает, что моя шея заканчивается спичечной головкой.
— Так и есть, — хмыкнул Джош. — Но ты и сам как спичка, так что все в порядке.
Собеседник все еще искал достойный ответ, когда Бертрам окликнул их с другого берега пруда:
— Эй! Эй, Мидас, надеюсь, ты понимаешь, что я обращаюсь к тебе не потому, что ты герой дня?
Кевин, пользуясь тем, что их разделяло озерцо, проорал в ответ:
— Хочешь сказать, ты признаешь, что мы залезли на гору и я вас всех обогнал?
— Мы ничего не признаем! — крикнул Хэл, твердо стоявший в тени своего кумира.
— Все, что мы признаем, это то, что вы с Уилсоном не жильцы, если еще раз перебежите мне дорогу.
— Слушай, прыгни-ка ты в озеро! — отмахнулся Кевин.
И, представьте себе, Бертрам вскинул руки и мешком обрушился в ледяную воду.
Когда он всплыл на поверхность и выбрался на берег, двое друзей разразились пронзительным смехом, которому вторили все, кто был поблизости.
Незадачливый ныряльщик вскарабкался на валун, на котором стоял, пытаясь понять, что только что случилось.
— Эй! — прокричал Кевин, сдвигая очки на нос. — Это было неплохо, но не мог бы ты повторить?
Хулиган поскользнулся, замахал руками и с громким плюхом снова обрушился в озеро. Все свидетели этой сцены впали в истерику.
Пуская пузыри, Бертрам доплыл до берега и обнаружил, что Хэл тоже смеется:
— Не смотри, но, кажется, у тебя в штанах рыба.
Громила заорал во всю глотку: всем было известно, что из-за какой-то детской травмы он смертельно боялся живой рыбы. Бертрам скакал на месте и тряс ногами, как сумасшедший, пока из его штанины не вылетел маленький бычок.
Кевин и Джош бились в конвульсиях, но, наконец посмотрев врагу в лицо, мгновенно поняли, что он быстро превозмог свой страх. Его кулаки сжались, челюсть выдвинулась вперед, а в глазах появился стальной блеск. Бертрам соскочил с камня и побежал по берегу в их сторону, ускоряясь, как локомотив. Хэл обежал озеро с другой стороны.
Вид двух надвигающихся орудий смерти быстро отрезвил друзей. Они развернулись и босиком бросились в лес.
— Спасибо! — прошипел Джош.
Кевин добежал до убежища, но друг, ноги которого болели сильнее, попал в руки Хэлу и подвергся Тройному Нельсону.
Мидас спрятался за нагромождением валунов и стал ждать возможности вызволить его. На поляне появился, оставляя за собой лужи, Бертрам.
— Ты смеялся надо мной? — провизжал громила в лицо Джошу, как психованный сержант.
— Нет, мы смеялись вместе с тобой.
— По-твоему, это было смешно? Этот б-б-бычок?
Несмотря на все старания, Джош не смог сдержать улыбки.
Бертрам схватил его за руку и так ее дернул, что бедняга полетел на землю.
— А что с Мидасом? — спросил Хэл.