Глубина в небе (авторский сборник)
Шрифт:
Он поплыл в сторону центральной полости бара. От шести кардинальных точек структуры отходили крылья, где размещались столики для посетителей. Вахтмастер разрешил и одобрил демонтаж стен, в ходе которого пространства, служившие ранее комнатами для совещаний, были переделаны под увеселительное заведение. Теперь бар стал крупнейшим помещением времянки. Если не считать озерного парка, то и крупнейшей обитаемой зоной первой точки Лагранжа. Сегодня на вахту одновременно заступили едва ли не три четверти авральников и Чжэн Хэ: кульминация торопливых приготовлений к спасению пауков от самих себя. В скором времени предстоит последний рывок, и в баре собрались почти все бодрствующие. Праздновали воссоединение, спасение и новое начало.
Центральная зона бара имела форму икосаэдра, покрытого дисплеями: палатки со стенами из лучших исправных видеообоев. Примитивная и в то же время приятно-обобществленная. Со всех сторон клиентам бара было видно одно и то же. Бенни быстро летел в пустоте, едва успевая убирать ноги от дисплейных стен. Он видел, как в крыльях бара веселятся сотни клиентов за дюжинами увитых лианами, уставленных цветами столиков. Схватясь за лиану, он изящно притормозил у столика в верхнем крыле, на краю пустого пространства. Это, по определению Томаса Нау, был стол почета.
— Киви! Пожалуйста, садись и чувствуй себя как дома!
Он перелетел через стол и опустился рядом с ней.
Киви Лизолет нерешительно улыбнулась Бенни. Она опередила его в возрасте на пять или шесть лет, но в этот миг казалась очень молодой и неуверенной. Киви кого-то прижимала к плечу; это оказался котенок из Северной Лапы. Раньше Бенни их вне озерного парка не встречал. Киви оглядывала бар, явно удивленная при виде толп.
— Так тут почти все?
— Да, да! Мы так рады, что ты пришла. Ты нас просветишь насчет того, что на самом деле там творится.
Посол доброй воли от вахтмастера, так сказать. Киви шла эта роль. Сегодня — никаких скафандров. Она облачилась в кружевное платье, мягко клубившееся при каждом движении. Даже в озерном парке, в домике вахтмастера, она выглядела не такой ослепительно-красивой.
Киви нерешительно устроилась за столиком. Бенни из вежливости тоже посидел пару минут и передал Киви пульт управления.
— Гунле мне это раздобыла; извини, ничего лучшего нет.
Он указал пультом на экран и перечислил опции меню.
— Вот так — полный доступ к бару. Не стесняйся, пользуйся. Ты лучше нас всех знаешь, что сейчас происходит.
Киви, помедлив, приняла пульт. Другой рукой она тесно прижимала к себе котенка. Существо заворочалось, устраивая крылья поудобней, но протеста не выразило. Из всего внутреннего круга вахтмастера Нау наибольшей популярностью пользовалась как раз Киви. Не посланница, а скорей принцесса. Так однажды описал ее функции Бенни в разговоре с Гунле Фун. Гунле цинично ухмыльнулась, услышав это определение, но согласилась. Киви доверяли все: она символизировала незначительные послабления тирании. Впрочем, выпадали моменты, когда она казалась совсем потерянной. Как сегодня. Бенни, подумав, снова сел. Пускай остальные малость поработают. Он вдруг понял, что должен пока остаться с Киви.
Она мгновение смотрела на него с тенью старой детской улыбки на лице.
— Да, я проведу шоу. Томас показал мне как. — Она ослабила хватку, выпустила котенка и погладила Бенни по руке. — Не беспокойся, Бенни. Спасение — рискованная операция, но мы справимся.
Она поиграла с пультом, и дисплейная зона бара полыхнула цветами заставки; световые вспышки расплескались по цветам и лианам. Когда Киви заговорила, голос ее разлетелся по бару из тысяч микроминиатюрных динамиков, фазированный так, что каждый слышал ее совершенно отчетливо.
— Всем привет. Добро пожаловать на праздник!
Довольная, уверенная. Киви, которую знали все.
По дисплейному ядру замелькали картинки: лицо Киви, вид Арахны с борта «Невидимой руки», вахтмастер Нау за работой в домике в Северной Лапе, схема орбиты «Руки» и соотношение вооружений основных государств планеты пауков.
— Как вы знаете, наша старая знакомая Виктория Смит сейчас прибыла в Саутленд. Через считаные мгновения она появится в тамошнем парламенте, и мы насладимся немыслимым доселе ракурсом восприятия паучьей жизни — видом с камеры на поверхности. Теперь, спустя столько лет, мы увидим пауков такими, какими может видеть их человек. — На крупнейшем дисплее в центре бара лицо Киви расплылось в счастливой улыбке. — Считайте, что мы пробуем на вкус нашу будущую жизнь вместе с народами Арахны. Но прежде чем до этого дойдет, мы обязаны предотвратить войну, обнаружив наконец свое присутствие.
Она опустила взгляд на экраны, голос ее дрогнул, словно Киви впечатлил масштаб грядущей ответственности.
— Мы намерены объявить о себе всего через сорок килосекунд, когда закончатся приготовления к перехвату сети с низкой орбиты, а «Рука» позиционирует себя так, чтобы пролетать последовательно над столицами Аккорда и Клана. Я надеюсь, вам понятно, какая это сложная задача. Пауки, наши будущие друзья, оказались в более опасной ситуации, чем большинство выживших человеческих цивилизаций. Но полагаю, вы знаете, что мы давно и усердно готовились к этому дню. Когда настанет время объявить о себе и вступить в контакт, мы преуспеем. Я уверена. А пока смотрите. Вскоре у нас у всех будет полно работы.
Рахнер Тракт, как ни странно, сохранил ранг полковника, хотя бывшие коллеги ему, наверное, даже сральник не доверили бы прочистить. Генерал Смит обошлась с ним мягко. Доказать предательство им не удалось, а более жесткие методики допросов применять она явно не желала. Так что полковника Рахнера Тракта, бывшего сотрудника спецслужбы, которую нельзя называть, оставили при хорошей зарплате и на полном рабочем дне… без какой бы то ни было работы.
После ужасного совещания в Ставке минуло уже четыре дня, но Тракт целый год до того чуял, как близится провал. Когда это наконец произошло, он испытал скорей облегчение, если не считать неприятной детали: он пережил опалу и превратился в живого призрака.
Старые офицеры, особенно тиферы, после такого позора обезглавливали себя. Рахнер Тракт был тифером-полукровкой, но голову себе утяжеленным клинком не отсек. Вместо этого он пять дней напролет глушил мозги шипучкой, кружа по злачным местам Калорики. «Даже в этом ты оказался идиотом». Калорика — единственное место в мире, где так тепло, что в шипучкому впасть не получится.