Глубокое погружение
Шрифт:
Не хватало для полноты картины совсем голенького бутуза ей на шею.
А папы целились с берега объективами и вполголоса ругались, потому что пирамида никак не хотела принимать законченный вид.
Ну, мы поплескались-поплескались, а где-то к обеду наступило затишье. Вдали, у буйков, виднелись головы особо упёртых пловцов и пловчих, многие, и я среди них, легли позагорать, а иные пошли к буфету и киоскам, скрылись из глаз. Думаю, схожу попозже, кода очередь там рассосётся... или вообще не ходить? Чую, коли выпью чего, то вскорости могу захотеть, по-большому
Где там обретается Динка - я не примечала, смотрела только за тем, чтобы поблизости её не было. А вот на Митьку поглядывала. Видела, что он сперва загорал, а потом ушёл куда-то. Наверное, перекусить. Одного его там не застанешь. Может, опосля случай какой подвернётся...
Почти рядом со мной лежал Шурик. Мне симпатизировал этот серьёзный мальчуган. Особенно нравилось то, что он в разговоре с девушками смотрит тебе прямо в глаза и не норовит, как другие, "мазнуть" взглядом по бюсту. И загорающих девушек почти не рассматривает, даже жалко немножко, зато спокойно, можно безбоязненно закрывать глаза. "Ботаник" он чуток у нас, к тому же парень простодушный.
И вот лежу я, разморённая и мечтающая, и вдруг слышу, как кто-то плюхает по песку и останавливается почти рядом. Нет, это рядом с Шуриком. По голосу узнаю его дружка Генку - того самого "дельфинёнка":
– Слушь, Динку не видел?
– Её поблизости и быть не может.
– Почему?
Угадываю дёрганье подбородка в мою сторону. Генка понижает голос:
– А где же может быть?
– Да плавает, небось, у буйков, - говорит Шурик.
– Или перекусить пошла. А тебе что до неё за дело?
– это совсем уж шёпотом.
Но я уши себе из вежливости затыкать не рядилась!
– Слушь, - настаивает Генка, - сплавай к буйкам, а! Очень надо, поверь! А я тем временем по киоскам пробегусь.
Шурику вусмерть неохота.
– А чего я ей скажу, коли найду? Дело-то в чём?
А Генке столь же влом объяснять при мне. Понимает, мерзавец, что я и шёпот хорошо слышу.
– Ну, ты ей напомни, что она тут с одним договорилась, это, нырнуть. Забыла, что ли? Он её уже сколько ждёт там, ну, у ротонды. Больше не может, надо нырять, да. Говорит мне - найди и поторопи, бегом. И сказал, при мне, чтоб пропустили к нему девушку в купальнике. Только быстро надо, а то не дадут. Понимаешь?
– Что-то такое - да... Но кролем не поплыву. Жарко саженничать. Брасса небыстрого хватит. Тем более, она, наверное, на суше где-то.
– Да плыви хоть "дельфинёнком", но она чтоб в момент там была!
Шурик нехотя поднялся и поплёлся к воде, Генка умчался.
Я по-прежнему лежала неподвижно, но в душе бушевали страсти. Кого они хотели обмануть?! Думают, я не поняла ничего? А Митька хорош, на такое дело пошёл! Почему с ней-то, я ведь тоже права кое-какие имею. Или, может, она нарочно не пришла,
И тут вдруг мне в голову бьёт: а я нешто не "девушка в купальнике"? Если Митька сказал именно так, то и я гожусь. Бикини - это тоже купальник, а цвет он не уточнил. Вот я и воспользуюсь его промахом, нырну, увижусь с ним с глазу на глаз в тесной дружественной обстановке, выжму из него всю правду. Там от меня не отмахнёшься!
Медленно открываю глаза, будто только что очнулась, смотрю, не поднимая головы, где и кто. И вдруг опять озарение: раз они тут толковали про ротонду, то к батискафу наведаться мне никто помешать не может, даже если б они тут стояли. А их нет уже.
Когда поднималась, в животе что-то кольнуло, но не настойчиво. Вот если б сейчас пару стаканов газировки, то через четверть часа ищи, дева, туалет. Но у меня дела поважнее, обойдусь без шипучего. Полчаса, кажется, длится нырок?
Пока шла, обуяли сомнения. Не напутал ли чего шалопут Генка, пытаясь сбить меня с толку? Может, пропустить велено "девушку в чёрном слитном купальнике с тёмными волосами в хвостик"? Тогда мне не прорваться. Разве что подождать соперницу, найдут её когда-нибудь, и... язык показать, что ли?
И сразу же - третья замечательная мысля. Это же перст свыше! Если меня пропустят, сам бог велел Митьку присвоить, если нет - значит, не судьба. Не так обидно будет зырить, как Динка его хомутает.
Решено! Пустят - ныряю, завернут - ухожу с дороги.
Но пока надо вести себя так, словно я - это она. Кого приглашали. Кто слегка забыла про приглашение и теперь вот поспешает.
Быстрым шагом подхожу к контролёру и уверенно так говорю:
– Простите, припоздала... Вам велено пропустить девушку в купальнике?
Парень в кожаных шортах и сетке на плечи говорит:
– Меня попросили это сделать, - упор на "просили". Мол, я вам не слуга какой, чтоб мне велели.
Ну-у, это не "перст божий". Парирую:
– Билет у вас?
– Вот он, - показывает лиловую картонку.
– На двоих?
– Да.
– Один контроль целый?
– Вот он.
– Тогда просьба равнозначна повелению. Куда лезть? Вы меня подстрахуете?
Невнятный кашель.
Смелость города берёт! И в глубины морские спускает.
У меня есть привычка - из тех, о коих не пишут и даже разговаривают неохотно. Перед тем как войти или пройти в людное место, если я остаюсь одна, то напрягаю животик и стремлюсь освободить кишочки от газов - чтоб потом себя уверенно чувствовать. По-моему, зря об этом молчат. Сколько бы девчат недодумавшихся от позора убереглись!
Но поблизости от контролёра тот фокус не пройдёт. Правда, не очень-то и хочется. Лезу по шаткой алюминиевой лесенке, она скрипит и шатается. Метров шесть тут, четыре человеческих роста, никогда на столько не лазила. Парень смотрит мне вслед, то есть, снизу вверх на меня пялится. Но у меня ластовица в трусах широкая, ничего не страшно. Зырь себе, не жалко, только подхвати меня, коли нога соскользнёт.