Гнев Тиамат
Шрифт:
Крайне осторожно Бобби убрала руки от коробки и шагнула назад. Ничего внутри ящика не выглядело опасным. Четыре здоровых металлических шара и аккумулятор большой ёмкости. Но все волосы на её теле стояли дыбом. Ответная реакция на усилие, которым она заставила себя остаться на месте, а не броситься прочь немедленно.
Опустившись на колени рядом с ящиком, она очень аккуратно вытащила один из металлических шаров, стараясь не тревожить питающий кабель. Как только шар вышел из своей пенной колыбели, открылась предупреждающая надпись: «УБЕДИТЕСЬ, ЧТО МАГНИТНАЯ ЛОВУШКА ЗАРЯЖЕНА.
Бобби уложила шар обратно. И села. Итак, без магнитного поля в нём что-то взорвётся. Похоже на термоядерный реактор – реакция синтеза происходит внутри магнитной ловушки, потому что нет материалов, способных выдержать температуру ядра. Но это точно не реакторы. Те огромны, и требуют массивных механизмов поддержки – доставки топливных таблеток, создания давления и температуры, превращения реакции синтеза в электричество. Лаконианцы конечно продвинулись в науке, но вряд ли настолько, чтобы уменьшить реактор до размеров мяча для софтбола. А ещё эти штуки потребляют энергию, а не генерируют.
Она достала терминал и отправила вызов Рини Глаудин – одной из старых астеров Шторма, доктору физики высоких энергий Политеха Цереры, увлёкшейся радикальными взглядами ещё в колледже, и несколько десятилетий отсидевшей в тюрьме ООН в качестве бомбиста Коллектива Вольтер. Ныне – их главному инженеру, и бессменному механику.
– Босс... – отозвалась Рини через пару мгновений. Её голос звучал то ли сонно, то ли слегка пьяно.
– Не вовремя я?
– Да, можешь уходить, – сказала Рини, но приглушённо, словно прикрыв микрофон рукой. И через минуту: – Чё там?
– У меня тут странный вопрос, но если ты не одна... – начала Бобби.
– Он уже ушел. Ничего мальчик, но задушевные разговоры после секса не его сильная сторона. Что случилось?
– Да я тут разбираюсь с добычей с грузовика, – сказала Бобби. – Нашла один ящик, не могу определить, что там. Подумала, может, ты поможешь.
– Ты на нашем складе у поверхности? Дай мне одеться, и я к тебе приду.
– Нет, – возразила Бобби. – Не ходи пока. Думаю, тут что-то опасное, и пока не выясню, не хочу, чтобы тут кто-то тёрся. Погоди, сейчас сброшу видео.
Бобби поднесла терминал к ящику, позволяя Рини хорошо рассмотреть силовую ячейку и сферы. Затем прислонила терминал к краю ящика, чтобы обеими руками вытащить один из шаров, и показать в камеру предупреждающий текст. Закончив, она спросила:
– Ну? Что думаешь?
Повисла долгая пауза. Бобби чувствовала, как беспокойство растёт в ней, словно надвигающаяся болезнь.
– Пиздец... – наконец произнесла Рини.
– Ты знаешь, что это?
– Главный вопрос, касающийся «магнетаров» всегда сводится к мощности, – ответила Рини.
Параллельно из терминала долетала куча посторонних шумов – открывались и закрывались ящики, шуршала одежда. Становилось ясно,
– Название происходит от класса звёзд с невероятными магнитными полями. Но ещё, нейтронные звёзды очень быстро крутятся. Как получить тот самый эффект луча на кораблях, для которых, как понимаешь, такие скорости вращения недоступны?
– Ладно... – сказала Бобби, знания которой в области астрофизики были довольно посредственными. – И как?
– Никто не знает! – заявила Рини. – Но ясно, что энергии требуется гораздо больше, чем способен произвести термоядерный реактор. Все полагали, что лаконианские технологии просто намного лучше наших. Но у нас есть «Шторм», а его реактор хоть и хорош, никаких особых сдвигов в парадигме не являет.
– Я сижу рядом с этой хренью, пока ты разглагольствуешь, – не выдержала Бобби, – можешь чуть поконкретней?
– Антивещество открывает возможность стопроцентного преобразования материи в энергию. Ничто другое близко не сравнится. Если источник энергии для их луча основан на антивеществе, это многое объясняет.
Бобби разобрал смех. Едва ли его можно было назвать весёлым.
– Я что, сижу перед четырьмя бутылками антивещества, Рини?
– А это возможно? Смотри сама – единственный способ сдержать его – магнитное поле. Коснись оно чего, и привет. Ну как, возможно? Вполне.
– И сколько его тут, как думаешь?
– Не знаю. Килограмм? Грамма хватит, чтобы сровнять с поверхностью город. Исходя из размера этих шаров, у тебя там достаточно, чтобы пробить сквозную дыру в этой луне. В смысле, если это действительно оно самое.
– Таак... – сказала Бобби. – Спасибо. Я перезвоню...
– К херам, я уже в пути, – отрезала Рини, и разорвала связь.
Ну, теперь хотя бы ясно, почему «Буря» присвоила нападению высший приоритет. При взгляде на металлические шары в футляре, на голове Бобби зашевелились волосы.
А потом, одномоментно, страх вдруг исчез, как и не бывало.
Битва только что изменилась. И теперь она знала, как победить.
Переведено: Kee
Глава 13: Наоми
«Вопрос тут, – говорил Саба с монитора Наоми, – зачем там вообще был комиссар, que no?»
«Бикаджи Кама» шла по инерции, с отключенными двигателями, и, после нескольких дней уютной тормозной тяги в четверть g будет идти так целые недели, прежде чем доберется до пересадочной станции на Обероне. Собственно, двигатели у корабля такие – хоть всю дорогу жми в полную g, но скорость и эффективность – не всегда одно и то же. Вести с собой реактивную массу для столь мощного ускорения и торможения, значит, лишиться большей части грузового пространства. Возможно, когда-нибудь лаконианские технологии преодолеют ограничения инерции, в конце концов, протомолекула проделывала такое еще со времен Эроса, но та загадка пока оставалась загадкой, как и многое другое. Куда делись корабли, сгинувшие, словно летучие голландцы? Что могло вызвать гнев существ, когда-то уничтоживших создателей протомолекулы?