Гнев Тиамат
Шрифт:
Наоми обвела контейнер взглядом. Теперь, когда приходилось его покидать, он выглядел еще печальнее. Надо будет зачистить систему, на случай, если ее схватят. Личные вещи тоже придется уничтожить. И вновь начинать все с нуля.
Или же пойти в отдел службы безопасности, назвать себя, и остаток жизни провести возле Джима, просыпаясь рядом с ним. Питаясь настоящей пищей. Возможно, даже ведя беседы с Дуарте о лучшем, добром, менее авторитарном будущем для всего человечества. Если это ловушка, то очень хорошая. Сперва предложить выход, а потом пригрозить и закрутить гайки до упора. Будь она помоложе, напугалась бы до полусмерти. Сдалась бы. Подписала сделку. И даже убедила бы себя, что защищает подполье и таких, как эта женщина. Что расскажет Дуарте лишь то, что не повредит ни Сабе, ни подпольной сети. Не подведет под удар Бобби, Алекса и «Шторм».
Представить себе Наоми, которая пошла бы на сделку, легко. Не так уж сильно та Наоми отличается от нынешней. Моложе, пожалуй. Вот и все.
– Эмма, – сказала женщина. – Попробуем выдать тебя за члена экипажа, ты должна выучить наши имена. Я Эмма Зомороди.
– Меня можешь звать Наоми.
– Да знаю я, кто ты. Покажи мне того, кто не знает.
Женщина – Эмма – посмотрела на нее еще раз, пристальнее, и отвернулась, качая головой. В лице ее ясно читался страх. Все в порядке, хотела сказать Наоми. Я знаю, что делать. Все будет хорошо. Но это было бы ложью.
– Пошли, – сказала Наоми. – У нас мало времени.
Переведено: grassa_green
Глава 14: Тереза
– Да, – сказала Тереза. – Поняла. Хорошо. Дай собраться.
Крыска тявкнула, будто понимала. Может, так оно и было. Собаки могут обладать обширным словарным запасом, как часто говаривал доктор Кортазар. Ему казался очень важным тот факт, что люди – не единственные животные с самосознанием. Терезе же это казалось очевидным.
Она настроила комнату на полную изоляцию, приглушила свет и заперла дверь. Теперь никто мог потревожить ее покой, разве что по Государственному Зданию объявят эвакуацию. Пока Тереза переодевалась в простую тунику и штаны, в которых обычно работала в саду, Крыска так энергично виляла хвостом, что у нее ходили ходуном задние лапы. В одежде не было встроенных технологий, следовательно, подключиться к сети дворца она не могла. Тереза вывела на систему развлекательный канал и сделала потише, как будто сквозь дрему смотрела старые «Приключения Каза Пратихари».
Сенсор в ее окне срабатывал на открывание и оповещал офицера службы безопасности. Поэтому Тереза всю неделю то и дело открывала окно, выискивая способы обойти датчик. Он электронный? Она пробовала соединить окно и раму медной проволокой. В службе безопасности срабатывала тревога. Оптический? Тереза всюду искала что-то похожее на микрокамеру или фотосенсор, но не находила ничего подобного. Детектор движения? Она попробовала открывать окно очень медленно – за несколько дней – но на пятый день охрана услышала тревогу. Никакого датчика движения, а срабатывает, как только между окном и рамой появляется зазор в одиннадцать миллиметров. Интересно.
Оказалось, датчик магнитный. Слабый магнит в окне включал тревогу, когда его отодвигали слишком далеко от рамы. Она решила эту проблему с помощью магнита в маленькой пластиковой букве из своего дошкольного алфавита. Каждый раз, пробуя открыть окно, Тереза понемногу двигала букву, пока наконец после очередного раза никто не появился снаружи проверить, все ли у нее в порядке.
И вот, поставив магнит в нужную точку, она вручную открыла окно и осторожно спустила Крыску на землю. Потом выбралась сама и закрыла створку. Крыска фыркнула и побежала по дорожке к границе дворца, Тереза пошла следом.
Прошло слишком много времени. Пора навестить Тимоти.
Она нашла тайный туннель почти год назад. Его спрятали за скалой в группе декоративных деревьев. Сначала она думала, что его прорыло какое-то местное животное. Жили здесь такие, вроде подземных ос. Они оставляли что-то похожее, когда сами умирали, а их ульи разрушались. Туннель оказался частью дренажной системы, обеспечивающей защиту сада от затопления во время проливных дождей. Он проходил под стенами, ограждающими комплекс Государственного Здания и заканчивался на небольшом поле за его пределами. Умом она понимала, что нормальная девочка не станет лезть в туннель, в котором стоит мятный запах разрытой земли, а стены покрыты тонким слоем слизи. Тереза вошла туда легко, даже с радостью, и через несколько мгновений темноты оказалась за периметром, в прямом смысле впервые в жизни на свободе.
Она ушла гулять. Исследовать. Открывать. Устроила соответствующий ее возрасту бунт. И что еще важнее, у нее появился первый настоящий друг.
Тропу, по которой они с Крыской шли через лес, проложили звери. Костяные лоси, земляные свиньи, бледные кони с их лопатообразными мордами, не имеющие никакого отношения к лосям, свиньям и коням солнечной системы. Она – руки в карманы – шла по тропе. Крыска скакала вокруг в пестрой тени, лаяла на на нектарниц и широко улыбалась, высунув язык, когда те шипели в ответ. Тереза не видела Тимоти уже очень давно, и у нее накопилось много тем для разговора. Все это разом никак не укладывалось у нее в голове.
Лес за пределами Государственного Здания поначалу сгущался, погружая Терезу и все вокруг во мрак, а потом тропа пошла на подъем. Тереза чувствовала, как ее дыхание становится глубже, и это наполняло ее удовольствием. Наконец тропа вышла из-под деревьев и привела ее к полянке у подножия горы. На занятиях ей рассказывали, что гора не гора, а один из артефактов из какого-то давно забытого проекта чужих. Вроде песочного замка, только такой высокий, что вершиной, казалось, задевал облака. Хотя на вершину она никогда не поднималась. Пещера Тимоти лежала гораздо ближе.
Вход находился в маленьком каньоне недалеко от полянки, где Тимоти и Тереза встретились впервые. Крыска знала дорогу лучше самой Терезы. Она шла по тропинке, прорезанной давно высохшей водой. Широкие сырые отпечатки лап лабрадора отмечали путь. Когда Тереза оставила позади последние чахлые деревья, собака уже стояла впереди на повороте, гавкая и виляя хвостом.
– Да иду, – сказала Тереза. – Достала ты.
Крыска пропустила грубость мимо ушей и поскакала вперед как щенок. И пока Тереза не прошла под чем-то, похожим на полку из песчаника, в глубину пещеры, собаку так и не увидела. Природный камень почти сразу уступил место мягкому сиянию пещеры. Сталактиты висели на потолке как яркие сосульки, а стены покрывало переплетение спиралей, словно морские раковины объединились с евклидовым доказательством, и все это превратилось в архитектуру. Здесь у Терезы всегда появлялось ощущение, что стены как-то меняются, когда она приходит, но ведь когда она была не здесь, то ее здесь и не было, так что точно вряд ли скажешь.