Гнев Тиамат
Шрифт:
– Рада, что для вас уже все позади, – ответила Элви. Кортазар пожал плечами и принялся рассматривать ногти. Откровенно скучая. Ему не нравилось, что ее пригласили на совещание. Из вредности она решила еще потянуть время. – Надеюсь, обошлось без проблем?
– Да, да, – успокоил Трехо. – Со мной все хорошо. Хотя проблемы есть. Уже есть попытки самовольных переходов через врата. Один бедняга из Беллорофона хотел проскочить на скорости. Войти в пространство кольца и выскочить из него на той же тяге. Он был не в курсе, что все врата немного сдвинулись. Его корабль ударил в край врат примерно в трехстах километрах левее того места, куда он целил.
– Ой, – охнула Элви.
– Людей охватывает отчаяние. На одну полностью самостоятельную звездную систему приходится десять тех, кому не выжить в одиночку. Торговля для них единственный вариант. Вопрос жизни и смерти. Без доступа к трафику жди гибели.
– Мне жаль, что так вышло с «Мединой» и «Тайфуном».
– Адмирал Сонг была настоящим флотоводцем, – сказал Трехо. – Приняла смерть на мостике. Большего никто из нас просить не может. Но за мертвых выпьем позже. У меня проблема, доктор. И я намерен часть своей проблемы переложить на вас.
Кортазар вздохнул и отвернулся. Трехо рассказал, что случилось с высоким консулом, потом, пока Элви приходила в себя, велел Келли принести чаю. Чай был зеленый, заваренный в чугунном чайничке и разлитый по керамическим чашкам. Она выпила две, прежде чем оправилась от шока.
– То есть империей никто не управляет, – сказала, наконец, она.
– Империей управляем мы, пока высокий консул не будет готов вернуться к своим обязанностям, – поправил Трехо. Потом, после паузы добавил: – Или пока его дочь не достигнет того возраста, чтобы занять его место.
– Она очень умна, – сказал полковник Илич. – И управляема. Высокий консул полагал, и я с ним согласен, что власть должна передаваться по наследству, это вселяет чувство уверенности. Право первородства широко распространено во всех культурах и исторических эпохах. Конечно, никто не собирается наделять девочку всей полнотой власти, пока она не проявит способностей и желания.
– Сколько ей? – спросила Элви.
– Дуарте рассчитывал еще на парочку столетий, чтобы выучить ее, – сказал Трехо. – Черт, да он думал, что она так и останется на скамье запасных. Но карты легли иначе, так что играем тем, что имеем. Не собираюсь подслащивать пилюлю, доктор. На нас многое свалилось, и большая часть упадет на Научный Директорат.
– А я чем могу помочь? – спросила Элви. Прозвучало лучше, чем: «А я за каким хером вам понадобилась?»
– Ваша главная задача – вернуть высокого консула, – приказал Трехо. – Доктор Кортазар посвятит вас во все, чего ему удалось добиться. Надеемся, пара свежих глаз разглядит то, что он упускает.
Элви покосилась на Кортазара. Он не смотрел на нее. Так вот почему он дуется. Трехо усомнился в его компетенции. Неприятно, должно быть.
– А я, пока вы работаете, буду разруливать текущие дела, – говорил Трехо. – «Голосу вихря» еще несколько недель до пробного запуска, но размещать корабли с экипажами в пространстве колец мы не станем, мы ограничим транзит. «Вихрь» отправится защищать Лаконию. «Буря» останется в Солнечной. Ситуация неспокойная, надо приглядывать за всем, а Солнечная – самая проблемная из систем.
– А контроль трафика? – спросила Элви.
– Изнутри мы врата контролировать не можем, – сказал Трехо. – Стало быть, придется снаружи. У нас двести восемьдесят линкоров класса «пульсар», а врат, за которыми надо присматривать – тысяча триста семьдесят одно.
На мгновение Элви увидела, какой страшной тяжестью давит на него случившееся. Взгляд ярко-зеленых глаз уставился в никуда, на лице сквозь бодрость и уверенность проступила усталость. Но миновала секунда, и все исчезло.
– Корабли я размещу в системах с самым высоким трафиком. Восстановим работу связи. А когда будет готов «Вихрь», перепрограммируем все строительные платформы на производство снарядов с антивеществом. И тут перед нами встает вторая по важности задача. Думаю, все согласны, план «око за око, а там посмотрим, готов ли противник к сотрудничеству» пошел не слишком гладко. Будем готовиться к войне. Все, что вы выясните, даст нам…
В кровь Элви хлынул адреналин. Сердце молотком стучало в ребра.
– Да вы совсем охренели?
Илич с Келли переглянулись, словно ждали такой реакции. Кортазар усмехнулся.
– Извините, – сказала Элви. – Хотя нет, постойте. К черту извинения. Вы охренели? Не видели, что только что случилось?
Трехо по-бычьи наклонил голову. Сквозь редкие волосы светилась кожа.
– Я понимаю, для вас это трудный разговор, доктор. Вы многое пережили. Но я военный, а мы на войне, это факт. Война идет с той минуты, как наш корабль впервые не прошел транзит.
– Те сущности убили...
– Я знаю, что они сделали! – гаркнул Трехо. Ее аж отбросило на спинку кресла. – И знаю, почему. Потому что мы их ранили. А значит, им можно навредить, и раз они не ищут мира, я намерен собрать все силы и ранить их еще. Честно говоря, мне это тоже не нравится. Выступать против того, чего мы не понимаем, применять незнакомое оружие, изучая его возможности прямо на поле боя. Дурацкая война, но какая есть. Если победа возможна, я намерен победить. А вы мне поможете.
В голове вспыхнули сотни возражений, но тут же угасли под взглядом пронзительных зеленых глаз.
– Да, сэр, – сказала она.
– Хорошо. Приступайте к работе с доктором Кортазаром и сообщайте мне о любых идеях и успехах.
– Сообщу, – сказала Элви, а Кортазар одновременно с ней произнес: «Мы сообщим». Трехо кивнул, будто они сказали одно и то же. А потом добавил, обращаясь к Элви:
– Если мой план действий вам не по душе, это легко исправить. Просто верните мне моего босса.
– Я попробую, – пообещала Элви.
Перед тем как отправиться из Государственного Здания в Научный Директорат, Элви решила ненадолго заглянуть домой. Хотелось проветрить голову, но ничего не вышло. Мысли продирались, будто через гель. Разболелась нога, и бессонные часы давали о себе знать, очень тянуло прилечь, теперь, когда у нее полно дел. А может, она просто поняла, что отпущенное на лечение время истекло, а она даже близко не в порядке.