Гнев Земли
Шрифт:
Лошадникова хоть и находилась в отдалении, но оказывается имела отменный слух.
– Это будет предательство! – гневно запротестовала она, - Советские люди, а тем более военные так никогда не поступали даже в критические моменты.
– Увы, мадам, - сделал реверанс Грибов, - Советской армии больше нет, ее наследница – армия российская имеет лишь громкое название и давно утратила все лучше традиции военного искусства. Я же повторюсь, кто-то из нас должен прорваться и сообщить о произошедшем тут. Геройски погибнуть всем вместе
Все самое важное было оговорено, теперь каждый занял свое место. Прапорщик дал два магазина Гончаленкову, один получил Калинкин, усмотрев в этом несправедливость и заранее предвзятое отношение, но вслух обид и претензий не высказал. Уже в салоне джипа он украдкой спросил у участкового:
– Шеф, почему вы позволяете этому вояке тут за главного распоряжаться? Он всего-навсего прапорюга неизвестный, а вы офицер и это ваша территория.
– Эта территория напичкана отравой и смертельными ловушками, ее хозяева серые хищники. Чтобы выбраться, нам как раз и нужен отчаянный рубака с мозгами, и пока прапорщик соответствует роли лидера.
– У него гранаты, я видел. Почему он хотя бы одну не дал нам? Хочет в первую очередь обезопасить себя.
– Ты когда-нибудь метал боевую гранату? – спросил Гончаленков.
Уши Калинкина впали в смущение:
– Нет, только учебную, но…
– Он идет первым, сам за рулем. Дед рукой не шевелит, солдат психованный какой-то, остальные и вовсе лежачие. Гранаты ему нужнее нас.
Уши Калинкина остались при своем прежнем мнении:
– Пять магазинов и гранаты – слишком много для одного.
Машины завелись и тронулись. Дым пожарищ стал союзником людей, скрыв от невидимых врагов перемещения и начало движения. Первоначальная скорость была слишком невелика – приходилось объезжать завалы или попросту штурмовать их. Благо заветная тропа находилась за спиной, чтобы попасть на нее, не нужно было пересекать всю деревню.
У самой окраины из-под колес «УАЗа» в разные стороны метнулись два хищника. Один из них, видя ускользающую добычу, в ярости понесся следом, вскочил на обломки дома, поравнявшись высотой с «Тойотой», прыгнул прямо на капот. Кирилл нажал педаль тормоза, и животное слетело прямо под колеса машины.
– Заметили-таки, паразиты! – разочарованно воскликнула Лошадникова.
Калинкин настроился на самый боевой лад.
– Не дрейфь, бабуся, мы уже на тропе! – тут он довольно музыкально пропел знаменитую строчку из песни о знаменитых питерских ментах, - Прорвемся, опера!
Лошадникова, не отрываясь от заднего стекла, с издевкой спросила у участкового:
– Неужели с такими ушами и мозгами можно попасть в оперативники?
Малая Гнилка, 10 км на запад от Ворошиловки, 10:42.
Маянов продолжал свою стремительную гонку на четвереньках в никуда. Мертвый осенний лес равнодушно взирал на дичающего с каждой секундой уголовника-убийцу. Около десятка косматых хищников попались ему навстречу, но ровным счетом не обратили на него никакого внимания – все куда-то очень спешили.
Ковбой исчерпал все свои внутренние резервы и окончательно выдохся. Он завалился прямо на влажно-заболоченную почву и судорожно задвигал боками, пытаясь восстановить дыхание. Взгляд его бешено блуждал по сторонам. Несмотря на критическое положение и общее отчаяние, его заинтересовал необычный предмет.
У одной из согнутых берез, будто в воздухе висело нечто сферическое не то из соломы, не то из опилок размером с небольшой арбуз. Неизвестный объект словно гипнотизировал Ковбоя. Забыв про тотальную усталость, он пополз к нему. Сфера была из чего-то сплетена и подвешена как плафон к одной из веток.
Рука Маянова непроизвольно потянулась к сучковатой палке. Секунду спустя изогнутая хворостина звучно ударила по предмету, еще три хороших удара и сфера шлепнулась на землю. Только теперь Ковбой понял, что же это было на самом деле. Таинственный предмет оказался гигантским ульем.
Рассерженные и разбуженные от спячки осы величиной с огурец, гудя, вылетали наружу, отыскивая виновника своих бед. Маянов пришел в панический ужас, видя, как формируется эскадрилья полосатых насекомых, нацеливаясь прямо на него. Ковбой заорал и по привычке, на четвереньках, кинулся вперед. Осы устремились следом.
Тонике жала спицами вонзались в тело беглеца, каждый укол вызывал у того рев боли. Неожиданно руки и ноги Маянова крепко увязли в болотистой почве. Он понял, что уже не высвободится из неё. Две секунды спустя два десятка ос вонзили свои смертоносные жала в тело рецидивиста. Пустой осенний лес наполнился диким воем человеческого отчаяния.
Пастушья тропа, 8 км от Большой Гнилки, 11:20.
Поначалу хищники пытались преследовать машины и препятствовать их движению. Но после того, как Гончаленков одного застрелил и второго ранил, а третьего Грибов сшиб колесами, они чуть приотстали. Хищники держали машины в поле зрения, а сами находились вне досягаемости выстрелов.
– Сколько их? – не отвлекаясь от обозрения дороги, спросил Кирилл, - Штук двадцать?
– Двадцать три, - посчитал Калинкин, - Шеф, вы думаете, это все?
– Вряд ли, - усомнился Гончаленков, - Но думаю, общее число, вряд ли превышает трёх десятков. До этого им приходилось действовать сразу в нескольких местах, поэтому они разбивались на тройки и четверки. Теперь все живые люди вместе и они тоже объединились, мы неплохо их постреляли и внушили уважение к себе, но в пересчете на одного из нас их все равно слишком много.
– Это какая-то мутация? – спросил Калинкин.
– Наконец-то пошли мудрые мысли, - похвалил «старлей», - Вопрос не ко мне. Это по части экспертов-экологов или зоологов.