Гнев Земли
Шрифт:
Гусев смотрел на них как на лишний балласт, но пока молчал. Два автомата, четыре неполных магазина, граната – вот и все оружие, что осталось. Машина двинулась вперед, объезжая ели и воронку, до конечной цели следования было рукой подать.
Большая Гнилка, 2 км от моста, 12:33.
Пастушья тропа кончилась. Дальше начинался пологий спуск к реке. Дед Матвей погиб, и теперь о местонахождении брода можно было лишь догадываться. Первым взорвался Гусев:
– Ну, чего опять стоим? Давайте вперед, пока елки не начали падать и пока волки не прыгают!
– Заткнись! – угрожающе рявкнул Грибов, - Без твоих соплей обойдемся. Ты знаешь, где брод? Нет, тогда дыши в анус и помалкивай.
– Дед сказал, что там река шириной метра четыре с половиной, - напомнил Калинкин.
– Тут метров на пятьдесят такая полоса берега тянется, - определил на глаз Грибов, - Придется наугад искать брод.
Гусев уже не мог себя сдерживать. Спасительный берег был менее чем в километре от него, страх и жажда жизни взяли верх.
– Спускайте машину к воде и вперед! Чего болтать, нужно действовать, пока тихо вокруг.
Грибов сжал кулаки и двинулся к солдату, но Гончаленков его остановил:
– Пусть делает, что хочет, у нас нет времени на разборки.
Уши Калинкина насторожились:
– Шеф, вы думаете, они вернутся?
– Уверен в этом. Эколог был прав, силы, что против нас не могут одновременно и валить деревья, и двигать пласты почвы, и нагнетать непогоду и создавать колебания земли – на все это нужно много энергии. Чтобы ее восстановить, требуется время.
Грибов крепче сжал автомат и осмотрелся:
– То есть, сейчас идет перезарядка энергии?
– Да, без боя нас отсюда не выпустят, - подтвердил участковый.
Гусев вскочил и тревожно заметался:
– Довольно с меня этой бредятины! Оставайтесь, если хотите, я не хочу вот так отдать концы, - он указал на Лостопадова, который уже не дышал, - Я сматываюсь отсюда!
Гусев выскочил из машины и, увязая в мокро-рыхлом песке, поспешил к берегу. Он стремительно спустился к воде и без всяких раздумий двинулся по ней напрямик. Первый метр глубина не превышала тридцати сантиметров. Вдруг Гусев понял, что его сапоги разъедаются, вместо холодной осенней воды он очутился в кипятке и очень ядовитом.
Горло запершило, в глаза, будто тонны битого стекла насыпали, дыхание обжигало, выворачивало внутренности. Гусев закричал, развернулся, сделал несколько пьяных шагов обратно, схватился за шею и рухнул в реку.
– Идиот, - без всякого сожаления произнес Грибов, - Я же говорил, что вода ядовитая.
Калинкин давно ожидал от окружающей обстановки подвоха, его глаза крутились на сто восемьдесят градусов, уши, как спутниковые радары, улавливали малейший звук.
– Шеф! – завопил он, – Волки!
Из примыкающему к берегу чахлого сосняка выскочила серая стая хищников и сразу же устремилась к «УАЗу». Животных было четырнадцать.
– В машину! – приказал Грибов, усаживаясь за руль.
Гончаленков и Калинкин одновременно запрыгнули в салон, завалившись в одну кучу. Коняев в этот момент справлял нужду у заднего левого колеса и вместо того, чтобы залезть в машину, побежал вниз к реке. Эта опрометчивость спасла остальных – два первых хищника побежали за Коняевым.
Грибов запустил двигатель и прижал до отказа педаль газа. «Буханка» понеслась вниз по откосу и на скорости въехала в воду. В ту же секунду хищники разодрали Коняева. Машина преодолела половину водной дистанции, когда резкий запах разъедаемой резины ударил в нос. Кислота полностью уничтожила покрышки и камеры.
– Зажимайте носы и на крышу! – крикнул прапорщик и начал выбираться наверх из кабины.
Крыша была мала и тесна для троих. Ядовитая речка точила стальной остов машины, клубилась, пенилась, шипела, вздымая ядовитые клубы в воздух.
– Ну что, шавки вонючие, поймали? – кричал радостно Калинкин застывшим на берегу хищникам.
Он вдохнул отравленного воздуха и мучительно закалялся. Гончаленков и Грибов заулыбались:
– Говорили тебе, дыши тихо и молчи.
– Чего делать будем? – пытаясь загладить свой конфуз, спросил Калинкин. Его лицо побагровело, кашель утихал, но доводил до отдышки.
– Переймем тактику врага, - сказал Грибов и достал гранату, уловив недоуменный взгляд Калинкина, пояснил, - Вон на том берегу, куда мы пробиваемся, почти напротив нас сосна, ее корни торчат из песка. Я думаю, если граната угодит туда, взрыв ее повалит, под действием тяжести она упадет в реку и станет нашим мостиком.
– А если не попадет? – спросил Калинкин.
– Кислота разъест нам лёгкие, глаза и кожу. Очень долгая и мучительная смерть.
По ушам Калинкина пробежала дрожь:
– Кидай скорее, не тяни!
Прапорщик придвинулся к краю крыши (Калинкин и Гончаленков не дожидаясь предостережения, приняли в позу молящихся арабов), взял гранату в ладонь, почувствовал ее вес, потряс плечом и расслабил всю руку, определил на глаз расстояние до цели, глубоко вдохнул, закрыл и открыл тут же веки. Левый указательный палец вырвал чеку, граната по дуге полетела к цели.
В ту же секунду с левой стороны из воды с булькающим ревом всплыло бревноподобное ветвистое чудовище, ударив машину в бок. Грибов не удержался и плюхнулся в воду. Ф-1 ударилась о ствол дерева и упала прямо в корневое сплетение.
Гончаленков, забыв про опасность быть посеченным осколками, прямо с колена начал длиннющими очередями лупить по «коряге», которая затрубила и засвистела, окрашивая воду в бурый цвет.
Грохнул взрыв и сосна, лишившись ненадежной опоры, завалилась прямо на речное чудовище, ветки отхлестали и исцарапали Калинкина и Гончаленкова. По счастливому стечению обстоятельств грозди осколков не зацепили никого из людей. Участковый выронил автомат, он глянул вправо и увидел разъеденное тело прапорщика, плавающее на поверхности.